Евгений Архипов - Не возвращайся

Он сразу забыл о своих планах. Его ноги словно вросли в бетонный пол, а сердце заколотило от ужаса с такой силой, что готово проломить рёбра, разорвать ткань груди, и вырваться наружу. Перед глазами всё запульсировало и поплыло. Воздух из лёгких не захотел больше выходить. А всё из-за того что он увидел Надю. Живую!

Глава 4

Пётр с трудом собрался, но до сих пор весь дрожит. Они с Владом стоят в сторонке, у рабочего стола доктора, оба в полном смятении. Надя же, напротив, спокойна, сидит на кушетке, в двух шагах от них, как будто ничего не произошло, и рассматривает плакаты на бледно-голубых стенах. До этого, она сообщила, что большую часть себя не помнит. По её правую руку стоит медицинская ширма, из плотного белого материала. Вдоль другой стены высокий шкаф, до потолка.

Пётр одолжил ей сменную одежду своего напарника, это белые брюки, сланцы, и больничный пиджак. Одежда явно крупного человека, так как она утонула в ней, ну хоть что-то, это гораздо лучше, чем лёгкая ткань на голом теле.

Пётр сглотнул, и сдавленно выдавил из себя непонимающие слова рядом стоящему Владу:

– Этого не может быть.– Он сам лично дал заключение о её смерти, и сомневаться в этом не было смысла, она уже была мертва пару дней, после выстрела ей в лоб. Он покосился на свою перебинтованную ступню, кости до сих пор ноют от её удара. На Наде же нет и намёка на раны от пуль.

– Я и сам с трудом верю в происходящее. – Сказал уже более спокойный Влад. А его осмелевший горячий взгляд заскользил по её линиям лица. И теперь ему всё равно, что несколько минут назад она была мертва, и медленно разлагалась. Главное сейчас, чтобы это не оказалось сном, и не проснутся, уставшим, рядом с её гробом.

А вот Пётр с трудом может совладать со своим телом, которое покрылось холодным потом. И это хорошо, что она частично потеряла память, и не помнит кто он такой. А то давно бы занял её место. Собрав волю в кулак, он, наконец, решился провести обследование. И как в таком большом городе совпало всё? На том кладбище покоится с десяток, таких как она, если не больше, и никто их не спохватился. Теперь комитет перевернёт всё, обыщет каждый камешек, как в те старые года. Но хватит думать, он на ватных ногах подошел к ней.

– Надя? – Обратился он, и её взгляд заставил его задрожать ещё больше. Хотя она смотрит на него без злобы, скорей заинтересованно, «что же со мной произошло», но его всё равно прошибает страхом.

– А?– Откликнулась она.

– Я задам тебе пару вопросов, не возражаешь? – Едва слышно спросил Пётр.

– Конечно, балакай.

– Давай уточним, что ты помнишь, а что нет? Может какие-то целостные воспоминания, какие-то детали событий произошедшие с тобой? – Осторожно спросил он, чтобы окончательно удостоверится в её потери памяти.

Она нахмурилась, видимо что-то ища в уголках своего сознания.

– Нет. Ничего. Я не помню, кто я, но знаю своё имя. Как вам и говорила. Знаю простые вещи, например как добраться отсюда до своего дома. Но не помню ничего из своей жизни. А ещё перед пробуждением, я видела то, что не смогу сразу объяснить, был это сон или нет. Реальность или игра моего разума. Но я чувствовала всё, каждой клеточкой своего тела. Это не было прошлое, это было настоящее. Если это имеет значение, я вам расскажу.

Пётр кивнул в знак согласия. Беспокойство загудело в его мозгу. А Влад уже открыто восхищается Надей. Без платка, её золотистые волосы прямым водопадом стремятся вниз, едва касаясь плеч. Зелёные глаза искрят завораживающим огоньком. На тонкой переносице и по щёчкам растеклись точками веснушки. А влажные пухлые губы её, требуют, чтобы он вкусил их сладость. И сквозь пелену своей зачарованности, он услышал её голос, мягкий, без резких интонаций, такой голосок может пленить, и сфокусировать на себе всё своё внимание. Надя приступила к своей истории:

– Я в белой саване. Босыми ногами стою на выжженной сухой земле, у берега бурлящей кровавой реки, густые волны её тяжело переливаются под лучами разогретого добела светила. Вкус тёмно-бордовой крови чувствуется железом на зубах. В парах метрах от меня, пристань с лодкой, такой простой, из дерева, с одним веслом, одноместная, а на носу весит светильник, шарообразной формы. Я начинаю чувствовать, как моё тело сжимается, зажатое, словно в железные тиски, и с каждым поворотом рукояти невидимого инструмента, кости и мышцы рвутся, лопаются, а боль пронзает всё тело, всё больше и больнее. Я смотрю на лодку, и мне кажется, что она наверняка сможет освободить меня от мучений. Я сделала тяжёлый, и болезненный шаг, на встречу к спасительной ладье. Боль как током тысяча ват, пронзила меня от пяток до кончиков волос, я больше ничего не смогла сделать, не дышать, ни кричать, даже мысли мои растворились в муках. Меня свалило на колющую землю, и скрючило. И казалось, что ещё один миг и я стану кровяным ручьём, и сольюсь с рекой. Но внезапно послышалось карканье, и передо мной села серая ворона. Я зна… – Тут Надя сделала паузу, явно не желая, что-то сказать, и опустив этот момент продолжила.– И боль отступила, как небывало её, и облегчение пробежалось по моей коже, снова могу дышать, двигаться и думать. Я поднялась, и попыталась продолжить свой путь к судну. Но птица каркнула, у моих ног, остановив меня, и шагнула мне навстречу, я попятилась. И тут я услышала голос позади, зовущий меня по имени, знакомый, довольно родной и близкий. Я сразу узнала его. И шагнула зову на встречу. Белый свет залепил мне глаза. Я зажмурилась, а когда открыла их, увидела Влада. А дальше вы знаете.