Валерий Иванов - Копье Судьбы

Вновь долгая пауза.

На том конце слышались переговоры. Ворвался новый голос, Борунова Ильи, соседа по охотоведческому участку.

– Алло, кто это? – спросил Борунов.

– Я это, Илья, кто ж еще, – «прокуренным» голосом сказал лже-егерь.

Снова суматошные переговоры на том конце.

«Голос его…», «Перекрестись!», «Он что, с того света разговаривает?» «Мистика какая-то!» «Такое бывает, я читал, мертвые по телефону могут на связь выходить».

Вновь Борунов, испуганный:

– Алло, Миша, ты это… ты с того света разговариваешь?

Вмешался Толстунов.

– Михаил Матвеич, ты откуда разговариваешь?

– Я на квартальном столбе 19-19-20-43.

– Ты послушай, Михаил э-э… Матвеевич, это ни в какие ворота не лезет… Мы ведь тело твое только что нашли…

«Гуськов» подмигнул слушающей переговоры Даше.

– Станиславович, вы че такое говорите? Тело мое на мне.

– Ты откуда знаешь, как меня зовут? – закричал Толстунов. – Ты кто такой? Я понял! Это ты убил Скороходченко и завладел его рацией!

В разговор вмешался третий голос, грубый, властный.

– Слышь, ты! Не знаю, как тебя зовут, беги, беги, и как можно быстрее! Потому что если я тебя поймаю, – а я тебя поймаю, урод! – я сожгу тебя на медленном огне.

«Егерь Скороходченко» укоризненно сказал.

– В лесу стоит высокая пожароопасность, Виктор Викторович, костры жечь нельзя.

Капранов-старший запнулся.

– Не понял… Матвеич, это все-таки ты? Алло, Толстунов, ты кого нашел возле Горелого лога?

– Скороходченко… – прохрипела рация.

– А я с кем сейчас говорю?

– А черт его знает. По голосу – Скороходченко, но только тело его передо мной сейчас лежит, я на него смотрю. Мертвый Матвеич, рана в груди ножевая. И собака его ножом убита…

– Алло, ты, псевдо-Матвеич! – заревел Капранов. – Ты голоса подделывать можешь?

Галкин хренов! Жди меня, я к тебе лечу. Я тебя, урод, как ты сына моего, мордой в костер засуну!

– Никто вашего сынка в костер не засовывал. Сам пошел, сам лег.

– Что-о?! Что ты сказал? Тебя как зовут? Имя свое назови! – хрипела рация. – Обзовись, урод, тварь, мразь! Как мог сын мой в костер упасть, да еще лицом? Кто его по голове ударил, говори!

– А он девушку насиловал, вот и пришлось вашего отпрыска образумить, тюкнули его по темечку, он пошел и случайно упал личиком своим драгоценным в костерок, незаконно разведенный в заповеднике…

– Случайно?! – заревел Капранов. – Какой на хрен случайно! Был я на той поляне, видел тот мангал. Там узко, лица не просунуть. Это ты его туда засунул!

Лже-егерь сменил тон на гуськовский – наглый, хрипатый.

– Твоего чмыренка давно пора было к ногтю прижать. Девчонок ему не впервой портить. Это ты, папаша хренов, виноват, запустил пацана, вот и расхлебывай…

– Ну, все, жди меня, скотское отродье! Недолго тебе осталось по горам бегать! Пеленгуете его? Семенов! Фролов! Запеленговали? Где?

Новый голос:

– Квартальный столб 19-19-20-44…

– Это где?

Слабо донесся голос пилота.

– На Узун-Кран летим, Виктор Викторович. Да вот он, мигает…

Голос Капранова:

– Всем, всем, всем! Разыскиваемый находится в районе квартального столба 19-19-20-44, направлением на Узун-Кран. Высаживайтесь и оцепляйте весь район от Узун-Крана до хребта Абдуга. Черного археолога брать только живьем, он не должен умереть легко и быстро, он должен мучиться, как мучается сейчас по его вине мой сын!

Спрятав рацию в нагрудный карман и подхватив валиевский винчестер, скользящим шагом диверсанта Скворцов скрылся в кустах. Бредя за ним, как в тумане, Даша думала, как сбежать от этого сошедшего с ума маньяка.

В одном из перелесков она присела в кустиках, чтобы пописать, а сама на карачках прокралась за деревья и бросилась прочь. Рюкзак с ножнами прыгал за спиной и больно бил по пояснице.

– Куда!

Из-за каменного дуба вышел «Гуськов» с винчестером наперевес. Испещренная синяками рожа его щерилась сукровичными, как у вампира, зубами.

Даша вскрикнула от ужаса, попятилась и шлепнулась на землю.

– Бросить меня вздумала? Золотишко хотела заныкать?

Буравя девчонку воспаленными зрачками, «партизан» вынул из рюкзака собачью цепь, продел в ошейник конец, накинул на Дашу петлей и затянул на талии, себе на запястье надев кожаный ремешок.

– Теперь не отстанешь.

С девушкой на аркане, как какой-нибудь кочевник после набега, он быстро зашагал по плато. Заросшая травой грунтовка извилисто тянулась к темнеющему вдали лесу. «Гуськов» пер, как танк. Даша бежала, падала и волоклась на цепи, поднимая пыль.