Светлана Турмова - Туманы Книжного острова

. То ли сон, то ли видение

Света по-прежнему не отвечала: ее взгляд был прикован к огоньку. Девушку совсем не волновало, может такое быть или не может… Все ее существо охватило странное чувство, будто обитатель банки хочет что-то сообщить, причем именно ей. Светлана потянулась к крышке.

– Эй, ты что, хочешь его выпустить?! – Взвизгнула Наташка и попыталась перехватить руку подруги, но не успела. – Не вздумай, мы же сгорим!

Резникова, не обращая ни малейшего внимания на ее протесты, схватила банку и прижала к груди. Миг – и синий огонек оказался на свободе!

Наталья сдавленно вскрикнула: ей стало страшно, хотя, если подумать, что способен натворить маленький шарик холодного огня? Однако Рыжиковой живо представилось, что всю комнату охватывают языки пламени. Коварное воображение моментально изобразило, как они со Светкой в панике мечутся из угла в угол, а спасения нет… Испугавшись подобной перспективы, Наташка бросилась к окну и настежь распахнула створки. Ворвавшийся в комнату ветер зашуршал тюлем и наполнил воздух ароматом травы, умытой дождем. Где-то в тучах недовольно заворчал гром.

– Давай, улетай отсюда, оставь в покое и нас, и дедушку! – Закричала Рыжикова, ни на минуту не усомнившись в том, что огонек способен ее слышать.

Но он не улетал. Он мерцал над столом, сантиметрах в десяти от Светланиного носа. В голубоватом свете лицо подруги казалось неестественно бледным и походило на восковую маску. Огонек порхал перед девушкой, играя синими лепестками. Послушная немому призыву, Света протянула ладонь, и диковинный гость аккуратно опустился на нее, точно волшебная бабочка.

– Дура, ты же сгоришь! – Истошно выкрикнула Наталья, но Резникова даже головы не повернула. Она вдруг увидела совсем иную картину.

Комната словно растворилась. Вместо нее возник огромный остров, окутанный сумерками и туманом. Озерная вода резво набегала на прибрежные серые камни, перебирала бурые завитки водорослей. Бледная луна небрежно озирала окрестности со своего небесного трона. В нависших над водой корнях древнего дерева затаилась фигурка. То была девушка в домотканой темно-синей юбке, подоткнутой так высоко, что стороннему взору открывались перепачканные в грязи лодыжки и насквозь мокрые кожаные башмаки. Холщовая блуза с вышивкой изобиловала прорехами, а перекинутая через плечо светлая коса с застрявшими в ней сухими веточками почти развилась. Лица незнакомки Светлана не видела, потому что оно было повернуто в сторону высокого берега. Вся поза выражала крайнее напряжение – пальцы с острыми выступами суставов, вцепившиеся в древесные корни, казались твердыми, как кость. Девушка чутко вслушивалась в окружающую тишь, но пока ее тревожили лишь самые обычные звуки: плеск воды да уханье ночных птиц. Девушка осторожно подвигала затекшими плечами и попыталась изменить положение на более удобное. Затем снова замерла: до нее донесся скрип повозки и приглушенный человеческий говор. Она немного привстала, поднялась на мысочки – благо гигантский корень позволял производить такие упражнения.

Над ней протопали два деревенских тяжеловоза, тащивших старую телегу с отвратительно скрипящими колесами. Кони натужно кряхтели и отфыркивались, они явно не горели желанием волочить нелегкий груз. Один из них внезапно заупрямился и стал.

– Но-но, не балуй! – Сурово прикрикнул на него рослый крестьянин грубого вида и замахнулся палкой. – Вези давай, немного осталось!

– Не горячись, Руфус, – остановил его спутник. Он был значительно моложе да и выглядел куда приятнее. Его лицо казалось добродушными, а пшеничные волосы, мягко падавшие на лоб, придавали ему сходство с мальчишкой.

– Глянь-ка, даже лошадь не хочет мерзавку тащить на себе! – Раскатисто захохотал третий и похлопал коня по круглому крупу. – Чует ведьму! Но не горюй, скоро мы от нее избавимся.

– А куда, собственно, мы ее везем? – Спросил молодой и оглянулся.

Девушка, наблюдавшая эту картину, проследила за его взглядом и внутренне сжалась. В телеге сидела молодая женщина. Руки ее были перехвачены толстой веревкой. Сумрак не давал возможности разглядеть запястья, но, несомненно, их покрывала корка запекшейся крови, такая же, как та, что образовала темное пятно на белом виске. Волосы пленницы густого медного цвета болтались по спине. Противный скрип заставлял ее голову пылать от боли, а каждый дорожный камень, на котором подскакивали колеса, добавлял синяков.