Том Пиккирилли - Хор больных детей. Скорбь ноября

Она не часто вспоминает о том, что была отдана в уплату собственной матерью, но сегодня, похоже, исключение. Доди хмуро смотрит в потолок. Вельма Кутс знает заклинания, которые сдержат подобную бурю, и зелья, предназначенные для того, чтобы не пропустить сюда скрытое зло. Дождь колотит по стенам так, словно стучат и рвутся внутрь проклятые души. Зачем им это нужно, я не знаю.

Доди закрывает уши и издает приглушенный вскрик. Простыни туго облегают ее гибкое тело, подчеркивая каждый безупречный изгиб.

– Я больше не могу это выносить, Томас. Я чувствую, как здесь бродят демоны.

– Это кончится через пару дней.

– Такие ураганы сами по себе не останавливаются, нужно что-то сделать, чтобы дождь прекратился. Это ураган из душ, говорят бабки. Мертвецы хотят вернуться, неся с собой все людские грехи. Мама знала бы, что делать.

– Ты хочешь навестить ее? Я отвезу тебя утром.

– Я никуда не пойду.

Она говорит так, словно ливни и то, что за ними стоит, пришли за ней или за мной.

– Ты не чувствуешь, насколько они нас хотят?

– Нас?

– Всех нас.

Мы не можем позвонить ее матери, поскольку у Вельмы Кутс нет телефона. Это необычно даже для округа Поттс, но не является чем-то неслыханным.

– Уже поздно, Доди, постарайся заснуть. Может, к утру все прекратится.

– Тебе нужно ехать, Томас?

– Что?

– Ты поедешь.

– Куда?

– К маме. Узнать, что делать.

Я поправляю одеяло вокруг нас.

– Если действительно можно что-то сделать, почему она этого уже не сделала?

– Наверно, ей нужна помощь. У мамы есть сила, но она не способна защитить весь Кингдом Кам в одиночку. Она так долго несла это бремя на своих плечах, и оно все тяжелее.

Я не усмехаюсь и не задаю вопросов. Если решу глумиться и спорить о том, что происходит в округе Поттс, никогда не остановлюсь и закончу как мой отец.

– К ней может присоединиться другая колдунья.

Ветви царапают черепицу, дерево скрипит о дерево. Мне нравится этот знакомый звук, но Доди вздрагивает так, словно снаружи притаился детоубийца. Пот стекает по ее шее и капает мне на ноги. Ее страх опьяняет и возбуждает, но одновременно и отрезвляет. Мне хочется грубо взять ее, но комната наполняется отстраненным ужасом. Интересно, что происходит у Сары и братьев и чувствуют ли они то же самое? Или безмятежно спят и видят во сне друг друга? Кажется, я слышу чей-то разговор.

Доди прижимается к моей груди, влажная простыня неприятно облегает нас. С ее сосков свисают капли пота. Я отчаянно хочу ее и совсем не хочу.

– Может, дело в той девице с плоского камня и в том, что там случилось, – говорит она. – Или в том, что еще не случилось и что нужно сделать.

– Что ты имеешь в виду?

Я всегда знал, что Вельма Кутс отдала мне Доди не в уплату за починку проклятой крыши и выведение глистов у пары больных коров. У сделки был другой смысл. Это нормально. Когда Доди смотрит на меня так, я снова вспоминаю, что это правда, и понимаю, что на самом деле она здесь, чтобы шпионить за мной по какой-то причине. В ее бегающих глазах читается настоящая паника, и притворство полностью слетает, когда она дрожит в моих руках. Мне понятна задача, но непонятна цель.

– Чего твоя мать хочет от меня? – спрашиваю я.

– У тебя есть сила, Томас, больше, чем у любой ведьмы. Больше, чем у всех них вместе взятых. Есть сила в именах, и это твоя семья дала название городу. В каком-то смысле вы и есть город, а мы являемся вами.

– Доди, мне кажется, ты немного увлеклась…

Но она не увлеклась. Я держу ее на кровати достаточно долго, пока голова у нее не опускается, а дыхание не становится легче. На коже высыхают странные солоноватые потеки.

Она засыпает под шепот Сары и Джонаса внизу, в гостиной. Жду, пока она скатится с меня, и укрываю одеялом.

Еду на пикапе в поселок, осторожно двигаясь по залитым дорогам. Несколько раз приходится останавливаться и убирать мусор, чтобы проехать. Когда я добираюсь до лачуги Вельмы Кутс, она стоит в дверном проеме, сердито глядя на потоки дождя. Ждет меня.

– Долго же ты ехал, – говорит она. – Я начала думать, что ты не появишься.

Я вхожу внутрь. Приятно видеть, что даже на этом проливном дожде и сильном ветру крыша, которую я чинил, уцелела. На огне стоит извергающий ядовитый пар медный котел, где плещется черная жидкость. Рядом на столе лежит короткий изогнутый нож.

– Какого черта тебе от меня нужно? – спрашиваю я.

– Добавь немного крови и уксуса сюда, в горшок.

– Уксуса?

– Немного семени.