Анна Цой - Эшелон сумрака

На спине заныли шрамы. Какая разница каким был тогда его взгляд, если ничего доброго он мне не принёс? Как и ничего нового.

Отошла от воспоминаний я быстро, всё так же разглядывая небо и сжимаясь от усиливающегося ветра. Или он был таким изначально, а я не чувствовала ничего от переизбытка чувств?

– Сжала руки под тёмной вуалью…

«Отчего ты сегодня бледна?»

– Оттого, что я терпкой печалью

Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,

Искривился мучительно рот…

Я сбежала, перил не касаясь,

Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка

Всё, что было. Уйдёшь, я умру.»

Улыбнулся спокойно и жутко

И сказал мне: «Не стой на ветру».

(Прим.автора: стихотворение Анны Ахматовой «Сжала руки под тёмной вуалью…»)

Мне показалось забавным начать сейчас петь. Я никогда не делала так, не убедившись, что никого нет рядом. Сестра считала это блажью, так же, как практически всё, чем я увлекалась в те моменты, когда на мою голову не оставалось никаких поручений и других занятий. Она называла глупостью каждое моё слово, брошенное ненароком или сказанное с целью.

Всё было губительно сложно. Как сложно было мне осознавать, что я ушла под покровом ночи, словно вор или какой-нибудь зачарованный странник, пробегающий по своим странниковым делам. Я сбегала к свободе и выбору собственного сердца, теряя то, что никогда и не было моим, и приобретая то, что было моим всегда.

– Интересные строки, – послышалось откуда-то снизу, – только слишком короткие.

Я даже вскрикнуть не смогла, застыв на месте и, кажется, не дыша. Тем временем мужчина из вагона продолжил:

– Как ты попала на крышу? – он хмыкнул.

У него был удивительный голос мужчины двадцати пяти – тридцати лет, от которого меня ещё сильнее пробрало мурашками, а в голове стало пусто, как в подобную этой ночь. Потому что это был главный лорд Эшелона сумрака!

Тот самый из столовой. Теперь он был ближе и не смешивался с шёпотом солдат, потому и казался для меня немного другим. Более глубоким и насыщенным. А так же пряным – я успела запомнить это слово, и оно в моей голове стояло в другой стороне пресности и обыденности.

На ноги я вскочила в мановение ока, немного поскользнувшись на влажной от росы крыше и припустив к заветному люку, пока никто меня не догнал. Сердце колотилось как сумасшедшее, ноги успели замёрзнуть от холода железной крыши, а сама я молила бога, лишь бы за мной не было погони, иначе я не просто могла остаться на ближайшем перроне, а лишиться головы, только за нахождение на вагоне господина.

У люка я совсем забыла о ботинках, из-за чего они полетели вниз, стукаясь о лестницу, но не будя никого – стук колес привычно перекрывал другие звуки. Сама я скользнула в вагон, уже понимая, что меня накажут. Разве лорд не станет говорить про меня своим солдатам, я в какой-то мере поступила бесчестно – никто не должен приближаться к господам настолько близко, а тем более мешать им своим пением или… не отвечать на прямой вопрос. Тем более, все говорили, что женщин он не любит, что было ещё печальнее.

Обуваться я не стала, только собрав ботинки и припустив дальше по вагонам в спальню. Была вероятность, что придя в женский вагон, никто не сможет понять, кто был на крыше, если я уже буду лежать и притворяться, что сплю. А потому я прокралась мимо храпящих мужчин, еле открыла последнюю дверь в спальню и аккуратно закрыла её, не желая потревожить сон остальных, после чего забралась на свою кровать, сжала пальцами заветную и спасительную пружину и зажмурила глаза.

Сердце колотилось даже в веках, закрывающих мои глаза, в висках и в пальцах, стискивающих пружину кровати.

Но за мной никто так и не пришёл – я просыпалась от каждого шороха и вновь погружалась в сон, несмотря на то, что успокоиться так и не смогла. Утро же началось с необычного.

***

Необычным это утро стало от того, что лорд пришёл в нашу столовую на завтрак. Один из самых первых – офицеров ещё не было видно, а он уже открыл дверь, как и в прошлый раз прошагал до стола, только теперь выбрав самый близкий к кухне, опустился за него и отдал приказ:

– Кофе, – тон его был будто насмешливый, какой-то немного воодушевленный и будто предвкушающий.

В этот раз я так же не смогла увидеть лица, по большей части из-за того, что Веста стояла прямо напротив меня, сверлила хмурым непонимающим взглядом дверь и словно не могла отойти от удивления.