Люсьен Эгген - Шелест корней

Я выбрал место на краю поляны, под большой берёзой. Я заприметил её ещё издалека. Её кора была ослепительно белого цвета, настолько, что ствол дерева выглядел, словно обмотанный новой белой бумагой. В четыре удара лопатой я разметил небольшую будущую ямку. Она должна была стать последним пристанищем для моего пушистого друга. Я надавил на штык ногой, вытащил идеальной квадратной формы кусок дёрна и бросил его на краю ямки. Взял пакет за нижние уголки и начал аккуратно вытряхивать его, но моё внимание привлёк какой-то блеск на дне ямки.

На дне лежал небольшой кусочек металла, по блеску напоминавший золото. Я достал его, протёр и хорошенько рассмотрел. Это был небольшой, размером с ноготь мизинца, золотой самородок. Кусочек небольшой, но довольно тяжёлый для своего размера. Я ещё немного покопался в ямке, но не найдя ничего, закончил импровизированные похороны и отправился обратно домой.

По пути домой к мысли о том, чтобы никогда больше не заводить домашних питомцев, прибавилась ещё одна. Что этот самородок оказался в том месте и в то время неспроста. У меня было ощущение, будто я продал тело котёнка той поляне, стоящим по её краю деревьям, и их корням.

Я отнёс тот самородок в ближайшую ювелирную мастерскую, на которой красовалась вывеска «Скупка золота». Чтобы не задавали лишних вопросов, пришлось придумать легенду о том, что этот самородок давно хранился у моей, недавно покинувшей этот мир, любимой бабушки. За семь с половиной граммов я выручил около двадцати пяти тысяч рублей. Больше половины своей месячной зарплаты. Скупщик золота по имени Алик с заговорщицким видом сказал мне, что, конечно же, соболезнует мне в связи с кончиной моей бабушки, но если в её вещах я ещё найду такие самородки, он с удовольствием их у меня купит, не привлекая лишнего, ненужного внимания. Мы попрощались, и я отправился домой.

До самой ночи мои мысли двигались в двух направлениях, мне было одновременно и жалко своего питомца, и в тоже время я был рад неожиданным, свалившимся на меня из ниоткуда, деньгам. То ли от горя, то ли от радости, но уснул я тогда поздно, и этот сон стоит отдельного упоминания.

За ночь я просыпался несколько раз, но каждый раз, когда вновь засыпал, я открывал глаза на той самой поляне. Только эта была уже не совсем та поляна. Трава та, ветер и солнце те, но все краски многократно ярче и сочнее, чем в реальном мире. А вот деревья совершенно другие. Они так же располагались по границе поляны. Вот только они торчали из земли корнями вверх. Я подходил к каждому из деревьев, трогал их корни. Одни корни обвивались вокруг моих рук и тела, другие протягивали мне разного размера золотые самородки и разноцветные блестящие камни. Я мог поклясться, что они общались со мной, не голосом, а тихим, таинственным шелестом. Более того, я прекрасно понимал их загадочную речь. Они чередовали всего три слова, но делали это всё громче и громче, пока шелест не становился оглушительным и я не просыпался.

– Жизни, золото, камни. Жизни, золото, камни, – доносилось со всех сторон.

Иногда я начинал медленно поворачиваться кругом, пытаясь увидеть источник голосов, но, казалось, они исходили одновременно ниоткуда и отовсюду, они доносились справа, слева, сверху и снизу, и даже изнутри меня.

Утром я был на сто процентов уверен, что принеси я им какое-либо тело, я вновь откопаю золотой самородок или один из тех камней, которые я видел во сне. Называйте это чувство как угодно, но с того момента для меня чужие жизни стали иметь конкретную цену. Можно сказать, что они для меня обесценились, потеряли всю свою ценность, исчезло всякое божественное начало.

На дворе воскресенье, на работу идти не надо и, позавтракав, я решил всё это проверить. Несмотря на всю бредовость случившегося со мной, я уже начинал возлагать некоторые надежды и строить планы. Всего два убитых кота в месяц – и я мог бросить свою работу и заниматься чем угодно. Ещё парочка котов – и я смогу купить новую видеокарту для компьютера. А если десять котов в месяц, то я смог бы себе позволить практически всё, о чём когда-либо мечтал. Я начинал измерять какие-то свои потребности в чужих жизнях. Скорее всего, именно в тот момент с меня стало постепенно осыпаться всё человеческое, обнажая то, кем я на самом деле являлся.

Выйдя на улицу, я стал думать, где мне раздобыть кота. Вернее, я стал выбирать, какого именно мне забрать. К счастью, хотя скорее, к сожалению, я жил в старой части города, а здесь кот, а то и несколько, жили почти в каждом дворе. Я стоял за своим забором и решал, какого кота мне забрать, какому жить, а какому нужно будет умереть.