Лина Кирилловых - Мышь и кошка

Пал Палыч с тех пор ведь, кажется, во дворе не прогуливался, не мелькал.

Лифт загудел. Верка очнулась и припустила по лестнице. Она не очень-то хотела видеть подтверждение догадки, не слишком желала, чтобы смутная, только что крошечной искрой возникшая жалость расширилась и захватила её: Пал Палыч никогда не говорил обидных слов, не унижал и не насмешничал. И не успела – поравнялась с площадкой, с деревянной обшарпанной дверью квартиры под номером тридцать три, когда створки лифта разъехались. На площадку вышла молодая женщина. Девица даже.

Верка в неё чуть не врезалась.

Под распахнутой кожаной курткой, лёгко-тонкой не по зимней погоде, змеились, выползая из-под ворота футболки, серебряные с красным лепестки татуировки. Не водилось такого в подъезде, раньше никогда не обитало. Верка, должно быть, казалась сейчас незнакомой девице нахальной, бесстыдной и невежливой зевакой – но не смотреть не получалось. У бабы Тоси от чужих татуировок, наверное, и вовсе приключился инфаркт. Девица подмигнула тёмным правым глазом и приспустила правый же рукав. Татуировки-растения оплетали и руку. До самого запястья.

– Как тебе?

– М-мэ, – сказала Верка.

– Там у подъезда сидела типичная старая грымза. Сидит, вернее, – манера речи у девицы была полной иронии. – Так вот, ей явно не понравился мой вид.

Как будто прочла мысли Верки.

– А, – Верка почувствовала себя очень нелепо.

– Я ваша новая соседка, – девица указала на дверь тридцать третьей квартиры.

– Но п-прежний жилец тут, – промямлила Верка. – Дедуля…

– Да, Павел Павлович. Квартиру свою он мне продал. Сын его забрал к себе жить. За город. В коттедж.

Девица глядела миролюбиво. Навряд ли обманывала.

Верка кивнула.

– Беги, – девица уступила дорогу. – Ты вроде спешишь.

И завозилась ключами в замке.

Замок теперь менять ей надо. Или уже поменяла? Тогда уж и дверь…

Верка послушно, как будто могло быть какое-то наказание за несоблюдение данной команды, поторопилась – широко шагая через две ступеньки.

Мама появилась вечером. Синева за стеклом стала чёрной, чуть сбрызнутой оранжевым от фонарей, варёная в кастрюле картошка остыла. Мама принесла с собой рынок. Ту грязную его часть, которая топчется слякотью-отпечатками по кафельным плитам общественного туалета, роняет под прилавки шелуху от семечек, огрызки фруктов, бьёт банку с подсолнечным маслом, бросает окурок и сплёвывает. Мама сегодня там мыла полы. Шелушащиеся, красные руки уборщицы – и кислый винный дух. Вот, что такое «мама».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.