Владимир Максимушкин - В тени восходящего солнца

Бежать предстояло по узкой изрезанной деревьями и вездесущими корнями тропинке вокруг поля. Боевой дух Светы, если он вообще был, скукожился до размеров куриного желудка. Концентрация еловых шишек на квадратный метр не поддавалась оценке. А ещё…

– Что за…?

…собаки. С ними у Светы с детства не складывались отношения. Даже в свои шестнадцать она нервничала, если в поле зрения попадала хотя бы одна запуганная чихуа-хуа, не говоря уже об овчарках и прочих волкодавах. А тропинка вокруг незаконченного

(«Или заброшенного, надо будет обязательно уточнить у бабы – ой, то есть, у женщины предпохоронного возраста – Люды»)

футбольного поля как магнит притягивала собаководов. Вечером их было немного, но утро принадлежало им безраздельно. Об этом отец, само собой, не упомянул.

– Пап, какого чёрта?!

Кирилл с неудовольствием отвлёкся от растяжки.

– Нельзя вечно бегать от своих страхов. Тебе ещё жить в этом мире!

– Да, в мире, полном собак, – нервно рассмеялась Света.

– Да, именно! – мужчина повысил голос. – В мире, полном собак!

– И какую же часть мне, в случае чего, подставить под укус? – верещала подросток, кружась и тыча пальцем то в левый бок, то в правый.

– Да перестань уже! – почти крикнул Кирилл. – Мелкая шушера боится тебя больше, чем ты её. Ты вон какая большая…

– И жирная! – оскалилась Света.

– …а всякие зубастые и клыкастые – выдрессированы, – продолжал отец, – и всегда в ошейниках. Просто не смотри на них. Смотри под ноги. Всё! Погнали!

И они побежали. Обычно вначале берётся низкий темп, и бегуны постепенно ускоряются. Кирилл, может быть, и взял низкий темп, но низким он казался ему одному; Света ростом вышла в мать, да и бежать вровень с тренированным и размявшимся отцом не в состоянии, поэтому очень скоро начала отставать. Кирилл, в свою очередь, не оборачивался и не обращал внимания на шумное дыхание дочери: он бежал.

«Ты снова пришёл сюда, – внутренний голос напоминал голос одного из видеоблогеров, чьи видео Кирилл посматривал по вечерам (в последний раз это был Мармок), – пришёл делать вид, что тебе не безразлично здоровье. Да-а, ты настоящий ЗОЖник. И Светик притащил. Ути, какой хороший мальчик! Какой забо-о-отливый папаша! Пусть побегает. Станет такой же, как ты: плохонькой мамой и никудышной женой…»

Кирилл ускорился.

«Ты ведь знаешь, что она умерла не потому, что не могла бороться, – теперь внутренний голос звучал как Бэдкомедиан. – Просто она вдруг поняла, что бороться ей не за что! Правда, здорово?»

Горло в огне, в висках – стук поездов, но мужчина и не думал останавливаться. Наоборот, он взял максимальную скорость. Никакого контроля над дыханием – тело лучше знает, что и как делать. Всё, что видели расширившиеся зрачки – это зелёно-бурое месиво из деревьев, земли и травы. Где-то за спиной кричала дочь, но Кирилл уже не слышал её. Кроме собственного свистящего дыхания и шлёпанья кроссовок он в принципе ничего не слышал. И ни о чём не думал: голова словно отключилась. Лишь по чистой случайности Кирилл до сих пор не споткнулся и не проехался лицом по земле или не влетел в «собачью мину».

В глазах темнело, и сквозь гул к сознанию мужчины пробился Николай Дроздов:

«Особенно мне нравится в этих созданиях, что они всё время делают друг друга несчастными и при этом считают себя благодетелями. Например, этот самец, привлечённый самостоятельностью самки, стремится приручить её и наблюдать за её медленным угасанием. Восхитительные создания!»

– Я ни в чём не виноват… – прохрипел Кирилл, задыхаясь.

«ТОГДА ОТ ЧЕГО ТЫ БЕЖИШЬ?!»…

***

Спина отца всё отдалялась и отдалялась. Оставив всякую надежду догнать его, Света остановилась, хоть и знала, что резкие остановки вредны для сердца.

– Или я переведу дух, или дух переведёт меня!

Когда бластбиты в ушах стали затухать, девушка услышала треск веток за спиной. Медленно обернувшись, Света увидела девочку десяти лет в джинсовом костюме. Кепка на макушке, в ушах – наушники, в одной руке – плеер, в другой – поводок. А на поводке…

(«Какой прелестный сукин сын!»)

…мопс. Его морщинистая тушка напоминала сгусток теста или обмотанную макаронами тефтелю, а выпученные глаза по бокам головы делали собаку похожей на большую бежевую лягушку. Пока хозяйка задумчиво выбирала трек в плейлисте, пес, словно зачарованный, следил за огромной сонной мухой, кружившей над ближайшим кустом. Света попятилась, не сводя глаз с мопса.