Джейсон Рекулик - Скрытые картинки

– Вообще-то…

– Ч-ш-ш, ты еще ребенок. Ты пока не умеешь разбираться в людях. Я теплый человек и очень эмпатичный. Я зарабатываю на жизнь чтением ауры. Ко мне с утра до вечера приходят клиенты, сама увидишь, но не волнуйся, никакими сомнительными делишками я не занимаюсь. После того как мне удалили матку, я потеряла к таким вещам всякий интерес. – Она подмигивает мне. – Скажи, а как тебе живется в твоем домике? Тебе никогда не бывает страшно ночевать тут в полном одиночестве?

– А почему мне должно быть страшно?

– Из-за этой истории.

– Из-за какой еще истории?

И тут впервые за все время нашего разговора Митци теряется. Она принимается теребить прядку волос, наматывая ее на палец, пока не скручивает в тонкий жгутик. Тогда она выдергивает его с корнем и бросает через плечо.

– Тебе лучше спросить об этом у своих хозяев.

– Они только что сюда переехали. Они ничего не знают. О какой истории вы говорите?

– Когда я была ребенком, мы называли твой коттедж Домом Дьявола. Мы подбивали друг друга заглянуть в окошко. Мой брат предлагал мне четвертак, если я простою на крыльце столько времени, сколько нужно, чтобы вслух досчитать до ста, но я всегда трусила.

– Почему?

– Тут была убита одна девушка. Энни Барретт. Она была художницей, и в этом домике у нее была студия.

– Ее убили прямо в коттедже?

– Ну, ее тела так и не нашли. Это было очень давно, сразу же после Второй мировой.

В окне второго этажа вновь появляется физиономия Тедди.

– А пять минут уже прошли?

– Почти, – говорю я ему.

Когда я снова перевожу взгляд на Митци, та уже направляется через двор обратно к себе.

– Не заставляй милого ангелочка ждать. Идите есть свое мороженое.

– Погодите, так чем закончилась вся эта история?

– Ничем не закончилась. После того как Энни погибла – или пропала без вести, кто знает, – ее родные сделали из коттеджа сарай. И никому не позволяли находиться внутри. И с тех пор так все и было, все семьдесят с гаком лет. До этого месяца.

Каролина возвращается домой с полным багажником еды, так что я помогаю ей выгрузить и разобрать сумки. Тедди рисует у себя в комнате наверху, и я пользуюсь возможностью, чтобы спросить Каролину про историю, которую рассказала мне Митци.

– Я же говорила тебе, что у нее не все дома, – говорит она. – Она считает, что почтальон вскрывает над паром ее счета из банка, чтобы узнать ее кредитный рейтинг. Она чокнутая.

– Она сказала, что здесь убили какую-то девушку.

– Восемьдесят лет назад. Это очень старый городок, Мэллори. Здесь у каждого дома есть какая-нибудь жуткая история. – Каролина открывает холодильник и принимается складывать в овощной ящик шпинат, китайскую капусту и пучки редиски с приставшей к розовым хвостикам землей. – И потом, предыдущие владельцы прожили здесь сорок лет, так что у них явно не было никаких проблем.

– Ну да, это верно. – Я достаю из холщовой сумки упаковку с шестью бутылками кокосовой воды. – Только они же использовали коттедж в качестве сарая, так ведь? Там никто не ночевал.

Терпение Каролины явно на исходе. Я вижу, что у нее был тяжелый день в клинике и она не горит желанием отвечать на дурацкие вопросы, едва войдя в дом.

– Мэллори, эта женщина за свою жизнь, вероятно, употребила больше наркотиков, чем все мои пациенты, вместе взятые. Я удивлена, что она вообще еще жива, но с головой у нее совершенно определенно не в порядке. Она нервная, дерганая, параноидальная истеричка. И как человек, которого заботит твое благополучие, я настаиваю на том, чтобы ты ограничила общение с ней, ясно?

– Я знаю, знаю, – говорю я и подавленно умолкаю.

Каролина никогда еще не была так близка к тому, чтобы на меня накричать. Больше я ничего не говорю, просто открываю кладовку и начинаю складывать туда упаковки риса арборио, кускуса и цельнозерновых крекеров. Я ставлю на полки бесчисленные пакеты овсяных хлопьев, сырого миндаля, турецких фиников и странных сморщенных грибов. Каролина, по-видимому, чувствует, что я все еще расстроена, потому что подходит и кладет руку мне на плечо.

– Послушай, у нас на втором этаже есть отличная гостевая комната. Если хочешь, можешь туда перебраться. Тедди будет вне себя от радости. Ну, что скажешь?

И вдруг каким-то образом оказывается, что ее рука уже не просто лежит у меня на плече, а она меня обнимает.

– Меня все устраивает, – говорю я ей. – Мне нравится иметь личное пространство. Это хорошая подготовка к самостоятельной жизни.