Юлия Фим - Поиграй и отдай

Пол в сенях под ногами скрипел и прогибался. Больше всего Лиза боялась, что однажды половица проломится прямо под ней, нога провалится вниз, в ловушку, и угодит к крысам и насекомым. Поэтому Лиза всегда тщательно выбирала дощечки, на которые собиралась наступить, и старалась не переносить весь вес на одну ногу.

Ключ уже был в дверях, Лиза шагнула быстрее вперед, дернула ручку: дверь уже заперта. Странно, она забыла, что запирала ее. Лиза прислушалась к себе: хочется ли ей в туалет? Последний шанс выйти на улицу. Однако сумерки за окном не вызывали у Лизы желания покидать дом, внутри она все-таки ощущала себя в большей безопасности. Лиза проверила на месте ли туалетное ведро (хотя ночью она скорее будет терпеть до последнего, чем воспользуется им, городские привычки побороть сложно), после чего закрыла окно самодельной шторой. Раньше здесь не было шторы, но после того как месяц назад Лиза мельком заметила лицо, заглядывающее в сени, она нашла тряпицу и прикрепила ее на гвоздики над окном. На самом деле тогда ей только привиделось, что она кого-то увидела: это просто было ее отражение. Да, ей показалось, что в отражении была не только она, но Лиза списала это на страх и озаботилась шторой. В глубине души она просто не хотела знать, стоял ли кто-то за ее спиной или нет.

В гостиную Лиза возвращалась быстрее, чем человек, который ничего не боится. Она все еще притворялась невозмутимой, однако шаг ускорила. В гостиной устроилась на относительно новых креслах. Им было не больше двадцати лет, что делало их почти пионерами в сравнении со всей остальной мебелью в доме.

Лиза взяла пульт, цифры на нём уже стёрлись, а пакетик, в которой завернут пульт, протерт до дыр. В очередной раз она напомнила себе купить белой краски и обновить надписи на кнопках. Она сделала звук телевизора громче, стараясь заглушить другие звуки. В последнюю неделю, едва Женя засыпал, и Лиза оставалась наедине с тишиной (а ведь раньше она любила читать), дом как будто оживал, дождавшись своего часа.

Вот прямо как сейчас.

В прихожей скрипнула половица, словно кто-то наступил на третью доску от двери, следом раздалось размеренное цоканье.

Но Лиза смотрела в телевизор, не обращая внимания на эти звуки. В настоящем, реальном мире это не могло происходить, поэтому она просто сделала звук телевизора ещё громче, радуясь, что Женя никак не реагировал на звуки тв.

Словно в насмешку над ее игрой в великого глухого цоканье замерло в прихожей у входа в гостиную. Оно словно бы предлагало повернуть голову налево, но Лиза напряженно смотрела в телевизор.

Глаза начали слезиться, желание моргнуть стало невыносимым, и Лиза потянулась к телефону. Она нервно открыла уведомления: ноль сообщений. Словно ее не существовало. Лиза, не выдержав, написала сообщение подруге.

“Привет, как дела?”

Карина была онлайн, но сообщение не прочитала. Сердце болезненно сжалось: вот уж страх похуже цоканья – оказаться абсолютно никому не нужной.

Лиза зло повернула голову налево, даже как будто с вызовом: ну, давай, появись, мне итак уже больно. Ты не сможешь сделать мне хуже.

Ответом на ее вызов стала пустая прихожая. Никого нет. Разумеется.

Лиза опустила взгляд в экран, сообщение прочитано. Карина ответила коротким "хорошо" и даже не спросила ответное "как дела", после чего рассказала как замечательно провела день. Лиза невольно поймала себя на мысли, что может ответить: "Класс, а у меня тут домовой по дому бродит." И с грустной самоиронией подумала, что Карине и остальным будет что обсудить: Лиза окончательно тронулась, сначала бросила идеального Игоря, затем уехала в городок размером с деревню, а теперь что-то пишет про домовых. К счастью, Карина так и не поинтересовалась делами Лизы, избавляя ее от соблазна поделиться мистическими страхами. Диалог закончился, также как и начался: Лизы как будто все еще не существовало. Призрак из прошлого – вот кто она.

С этой мыслью Лиза поставила телефон на зарядку, вставляя беленькую чистую вилку в желтую выпуклую розетку. Она никогда не хотела жить в своем доме. Но после развода единственный дом, куда она могла приехать, – дом ее прадеда.

Отличное начало для новой жизни. Лиза не жаловалась, ведь целый дом был в ее распоряжении. Да, вода только холодная. Да, туалет на улице. Да, нет душа. Зато огород и полное уединение. “Зато огород” говорила Лиза всем, хотя ненавидела огород. Просто от нее как будто ожидали эту фразу, и неизменно в плюсах. Лиза же не находила ничего приятного в том, чтобы ковыряться в земле, вспотеть и не иметь горячего душа, чтобы помыться.