Грейди Хендрикс - Группа поддержки для выживших девушек

– Вы сделали то, что было правильно, – соглашается она. – Приезжайте ко мне в офис. Мне нужно полчаса, чтобы добраться туда.

– Нет уж, – говорю я, глядя на мою автобусную карту. – Ни в коем случае ни в одно из мест, которые являются частью вашей структуры.

Я называю ей адрес и говорю, что буду там через пятьдесят минут. Мы разъединяемся, и я трачу минуту на проверку моей сумки. Я настолько увлеклась проверкой боевой готовности пистолета и канцелярского ножа у меня в кармане, извлечением моей проездной автобусной карточки, что заметила приближающуюся ко мне фигуру, только когда она остановилась перед моим столиком.

– Мы закрываемся через пять минут, – говорит менеджер. Я чуть его не зарезала.

И теперь опускаю голову, киваю, извиняюсь, веду себя так, чтобы он побыстрее забыл о моем существовании, и направляюсь к двери, а на улице веду себя по системе: пересаживаюсь с автобуса на автобус, путаю следы, зная, что теперь – и это без малейшего сомнения – кто-то пытается следовать за мной. Это облегчает мою задачу.

Я в «Старбаксе» на углу Монтаны и Седьмой в Санта-Монике, допиваю мою вторую бутылку воды (паника вызывает обезвоживание), за окном полная темнота, когда подкатывает черный «Ауди S5» доктора Кэрол. Она медленно заворачивает за угол, ищет меня на другой стороне улицы, когда я открываю дверь и сажусь на пассажирское сиденье.

– Поехали, – говорю я.

– Боже, как вы меня напугали, – говорит она.

К счастью, она быстро набирает скорость, и мы въезжаем в лабиринт из пригородных домов.

– Вы в порядке? – спрашивает она. Я молчу. – Линнетт?

Я проверяю – убеждаюсь, что меня не подстерегают неприятные сюрпризы из задней части салона.

– Заприте двери, – говорю я.

Я слышу, как срабатывают защелки, пристегиваю мой ремень безопасности.

– Лучше всего по скоростной дороге, – говорю я. – Держитесь широких улиц без освещения. Не замедляйтесь перед знаками остановки, если возможно.

– Куда вы хотите?

– Я хочу домой , – говорю я, но слова застревают у меня в горле, и я снова проглатываю их. – Но я не могу домой, так что не останавливайтесь, езжайте.

– Что случилось? – спрашивает она.

Пока мы выезжаем на Десятую, я рассказываю ей все. Когда я заканчиваю, она некоторое время хранит молчание.

– Я обзвоню больницы, посмотрю, может быть, удастся узнать, что с Джулией, – говорит она. – Это не мог быть Билли Уолкер? Вы не знаете, где он?

Услышать его имя – все равно что лизнуть пепельницу.

– «Юинтас» [15] Uintas – название тюрьмы штата Юта. , камера одиночного заключения, – говорю я. – Я проверяю каждую неделю.

– А что насчет фаната?

Я отрицательно качаю головой.

– Это не только я, – говорю я. – Утром Адриенн, потом я, а потом Джулия. Кто-то пришел за последними девушками.

– Давайте не будем делать поспешных выводов, – говорит доктор Кэрол.

– Я вам все уже рассказала, – говорю я. – Разве наши встречи теперь отменяются, потому что все кончено? Кто-нибудь всегда хочет нас убить. Это никогда не кончается.

– Нам нужно обратиться в полицию, – говорит доктор Кэрол.

– Ни за что, – говорю я. Гаррет П. Кэннон никогда мне не помогал, а его дружки не помогут и теперь, разве что запрут меня в камере, сделают неподвижной мишенью.

– Я понимаю, вас пугает одна мысль о том, чтобы обратиться к правоохранителям, – говорит доктор Кэрол. – Но именно они должны разобраться со всем этим. Кто-то пытался убить вас, Линнетт. Кто-то ранил Джулию. Это серьезно.

– У меня много оружия, – говорю я сквозь сжатые зубы. – У меня в доме мертвец. Кто-то прошелся очередью по моему дому. Копы остановятся на трех гипотезах: терроризм, терроризм и терроризм.

– Я поговорю с ними, – говорит доктор Кэрол.

– К тому времени когда они откажутся от чрезмерных реакций и начнут слушать, будет слишком поздно, – говорю я. – Неужели вы не понимаете? Стоит мне совершить одну ошибку – и я труп. Они много месяцев вели наблюдение за мной. Они знали, куда я пойду. У меня мгновенная реакция, и это единственное, почему я еще не мертва.

Я подтягиваю ноги на кресло, обхватываю себя за колени. Потом хватаю себя за волосы на висках с такой силой, что чуть ли не вырываю их с корнями.

– Мертва, мертва, мертва, мертва, мертва, – говорю я.

Доктор Кэрол прикасается к моему предплечью. Меня передергивает, и она убирает руку.

– Они в моем доме, – говорю я, и мне ненавистен собственный голос, срывающийся на визг. Я прижимаю голову к окну и начинаю медленно биться о стекло.