Грейди Хендрикс - Группа поддержки для выживших девушек

Я в замешательстве.

Я не способна выполнять такие сверхзадачи. Моя реакция чрезмерна. Я совершила ошибку. Прежде я ни разу в жизни не направляла пистолет на человека. Я не занимаюсь такими делами, в городе не занимаюсь, в своем доме не занимаюсь, но я слишком испугана и не могу опустить свои затекшие руки, а потому стою, как идиотка, с пистолетом в руках, словно считаю себя этакой крутой сукой, а мой мир вовсе не распадается на части.

Подножка кресла-каталки распахивает дверь, и Джулия въезжает в клетку, мои мышцы при этом непроизвольно микроскопически сжимаются, но я не стреляю. Мне нужно сделать несколько глубоких вдохов, иначе я вырублюсь. Сетка для меня слишком мелкая, и я не вижу лица Джулии, но я точно знаю, что она чувствует. Я сама чувствовала то же самое прежде. Пока вы не испытаете то, через что прошли мы, вы и представить себе не сможете, насколько может быть испуганным человек.

У меня в ушах стоит пронзительный звон. Прямо перед собой я вижу клетку, а все остальное вокруг словно затянуто серым туманом.

«Я тебя защищу, – мысленно успокаиваю я Файна. – Дальше клетки он не пройдет».

Не знаю, с кем я говорю – с Файном или с самой собой.

Следом за Джулией входит Призрак. Я не думаю, что нажму на спусковой крючок, и тут я получаю ответ на мой вопрос: мой палец снаружи, прижат к предохранительной скобе. Мой мокрый от пота палец соскальзывает со скобы, хватка моей холодной как лед руки ослабевает, я в прострации. Я быстро опускаюсь на корточки, ловлю мой скользкий пистолет кончиками пальцев за миг до того, как он упал бы на пол, и даже не утруждаю себя тем, чтобы подняться или ухватить пистолет покрепче; мой палец нащупывает спусковой крючок.

– Линнетт! Линнетт! – кричит Джулия.

«Я спасу нас, Файн».

Призрак срывает с себя маску, это довольно странное поведение, но я не остановлюсь, пока не почувствую себя в безопасности.

– Линнетт! Остановись! – кричит Джулия.

Я нажимаю спусковой крючок.

Звук выстрела ударяет в мои барабанные перепонки. Комната наполняется дымом. Мое запястье откидывается назад, и я получаю удар в лицо, чувствую вкус металла на своих зубах. Вдруг я понимаю, что сижу на полу.

– Я обоссался, – доносится до меня приглушенный мужской голос. – Обоссался.

– Линнетт! Это Расс. Это Рассел Торн!

Я поднимаюсь на ноги, пистолет у меня в левой руке. Я перебрасываю его в правую.

– Линнетт! – снова кричит Джулия. – Господи Иисусе. Не стреляй. Не стреляй. Какое у тебя кодовое слово? Господи Иисусе.

Я снова поднимаю пистолет. Призрак запутался в своем черном балахоне, пытается открыть дверь в коридор, но его защемило между дверью и креслом Джулии.

– Помоги мне! – кричит он. – Помогимнепомогимнепомогимне!

Я навожу пистолет в самый центр его туловища.

– Линнетт! – кричит Джулия. – Это Рассел Торн. Он интервьюировал тебя.

Я знаю это имя.

– Рассел Торн, – повторяю я, но думаю в основном о том, что остановило мою пулю. Почему Призрак все еще жив? Почему Призрак – Рассел Торн?

Я еще раз нажимаю на спусковой крючок.

Клетка сотрясается, но на сей раз я остаюсь на ногах. На сей раз у меня одно только ощущение перелома запястья.

– Перестаньте стрелять в нас! – кричит Рассел Торн.

Маску он снял, и я вижу рыжую бороду, он перебирается через Джулию, сидящую в кресле-каталке, и внутри клетки переплетение мельтешащих рук и ног.

– Это была не моя идея! – кричит Джулия. – Но ты не открывала мне дверь.

Я очень, очень устала. Язык у меня не двигается. Веки словно свинцовые. В комнате висит дымок от выстрелов, он жжет глаза, вызывает сонливость.

– Я открыла твой конверт, – говорит Джулия. – Потому что нам надо поговорить.

Я столько времени тихо прожила в этой квартире, а теперь два раза стреляла из пистолета, через пять минут здесь будет полиция, и в следующие полчаса в эту квартиру войдет больше людей, чем входило за все шестнадцать лет.

Лицо у меня немеет. Я набираю кодовое слово на клавиатуре, и замок открывается. Джулия вкатывается в комнату.

– Дай Рассу полотенце, – говорит она дрожащим голосом. – Не могу поверить, что ты стреляла в меня. Матерь божья, у меня сердечный приступ.

– Этого здесь не будет, – говорю я, показывая на маску и балахон Призрака.

Пистолет все еще у меня в руке, и Рассел бросает балахон, словно тот загорелся.

– В коридор, – говорю я ему.

Он чуть не падает, вышвыривая свою одежку в коридор, а потом захлопывает дверь. Файну это не нравится. Он предпочитает, чтобы мы были вдвоем. Он не хочет, чтобы здесь были посторонние люди.