Павел Беляев - Тихий омут

Будилад повернулся и пинком вышиб дверь.

Над Мироградом сгустились сумерки. Со стороны Траволесья дул студёный сырой ветер. А за окном мало-помалу стихала городская кутерьма.

Злата сидела на краю богато убранных полатей в одном исподнем и расплетала густую светло-русую косу. Ей было тридцать пять, но годы оказались милосердны, и едва ли в окрестных княжествах нашёлся человек, способный дать ей больше двадцати пяти. О её красоте слагались песни.

Княгиня вдовствовала четвёртый год, и за это время женихи из самых разных краёв протоптали широкую дорожку ко двору, правда всё без толку. Мироградская правительница оставалась неизменно холодна, кто бы ни предлагал ей замужество и какое бы приданое ни сулил.

Злата позвала чернавку и велела ей покрепче затворить на ночь окна. Полноватая с мужественными чертами лица служанка привычно захлопнула все ставни в опочивальне, единым махом смела брошенные наряды хозяйки и, наскоро попрощавшись, умчалась вон. Челядинки, поди, тоже спать хотят.

Внезапно распахнулась дверь, и к женщине ввалился сущий бес. В зелёных глазах бушевало пламя дедера, рыжая шевелюра всклокочена, развитая грудь порывисто вздымалась под серой просторной рубахой. Слева рубаха была пропитана кровью.

– Будилад, что случилось? Куда ты?

Мужчина не ответил. Он грубо толкнул Злату на полати и ринулся к окну.

Следом ворвались воины из числа младшей дружины. Они были одеты так, словно их подняли по тревоге – бригантины, на головах бассинеты или сфероконические шлемы. Кто с мечом, кто с секирой. Следом за ними ввалились стрельцы. Перво-наперво они бросились к окнам и суетливо принялись разряжать короткие самострелы.

Несколько воинов прыгнули вниз и исчезли в сине-зелёной тьме дворового садика. Остальные принялись нервно обыскивать опочивальню.

От такой наглости у Златы перехватило дыхание. Множество слов в тот миг просилось на язык, но к горлу подкатил ком, и женщина просто хватала ртом воздух.

– Не вели казнить, пресветлая княгиня, – раздался из-за дверей сухой бас, потом послышались тяжёлые шаги. Через мгновение в опочивальне появился низкий коренастый мужчина с пышной дымчатой бородой и густыми насупленными бровями. При ходьбе он опирался на высокий дубовый посох и хромал на левую ногу. Муж залихватски откинул за плечо алый плащ с золотистой окантовкой и положил правую руку на черен меча. – Сота – воевода княжества сего челом бьёт, велишь слово молвить?

– Сота, как это понимать? – давясь от гнева, прошипела Злата. – Что за срам ты тут учинил?

– Я лишь соблюдаю интересы Отечества, пресветлая княгиня. Мы разыскиваем одного человека, которого подозреваем в вурдалачестве и краже особо ценных документов.

Вурдалаками в Мирограде, Родове и Лихоборе называли особый вид лазутчиков, которые внедрялись в княжество на долгое житьё и шпионили в пользу своего родного княжества. Со старонеревского вурдалак означало – воин в личине врага.

– Почему в моей спальне?!

– Молва гласит, что оного лазутчика, – развёл руками Сота, – частенько видели входящим и выходящим из вашей опочивальни, пресветлая княгиня.

– Ты что теперь, выродок…, за ложем моим наблюдать вздумал? Может, ещё под подол заглянешь? Не таятся ли там какие секреты Отечества?! Пошёл прочь, мразь, и вы все выметайтесь. Ты больше не воевода, Сота…, чтоб я больше не видела тебя в Мирограде!

Старший над дружиной угрюмо покрутил головой. В ту же секунду два крепких воина схватили женщину за руки и грубо скрутили. Чтобы не взвыть от дикой боли, Злата до крови закусила губу. Нет, она не могла позволить этому выродку такого удовольствия, как собственный крик. Княжеские особы не кричат. Только не в Мирограде.

– Не серчайте, пресветлая княгиня, – тихо продолжал Сота, – но мы – верные слуги государства вынуждены временно поместить вас в поруб. Поскольку есть подозрение, что вы имели неосторожность пособничества чужеземному лазутчику. Нет-нет, разумеется, не корысти ради или по злому умыслу, – воевода, как бы защищаясь, выставил руки вперёд, – но, возможно, по недомыслию, будучи влюблённой женщиной, дерзко обманутой профессиональным проходимцем.

– Что? – задохнулась княгиня. – Ты что себе позволяешь, смерд? Вели им отпустить меня! Живо! Проклятый выродок! Чтоб тебя черти взяли! Будь ты проклят, Сота! Слышишь? Отпусти меня!

Но крики и визгливые ругательства княгини пропадали втуне. Окружённую тремя дружинниками в полном боевом облачении, её вывели тайными ходами Мироградского Кремля и проводили в подземелье.