Екатерина Гликен - О чём кричит кукушка?

– Ку-ку, – прозвучал позади женский голос.

– О, Алин! Может, ты достанешь, – обернулась Оля на голос.

В кухне, кроме неё, никого не было.

Оле стало немножко не по себе. Немного постояв, слезла с табурета, она пыталась отогнать прочь нехорошие мысли, уверить себя, что ей послышалась, однако что-то подсказывало, что ошибки быть не могло: кто-то и правда сказал "ку-ку".

– Ну, Аля! – Оля говорила как можно громче, чтобы прогнать страх и заставить себя поверить, что это и правда было шуткой ребят. – Ну, Аля, будет тебе кофе покрепче!

Вскоре на кухне показалась и сама Аля.

– Ну? Чем помочь надо? – спросила она

– Ты чего меня пугаешь? – сердито спросила Оля.

– В смысле? Ты ж сама меня звала, я и пришла.

– А до этого? Кто мне тут кукукал?

Алина пожала плечами и ушла обратно в комнату.

Оля вновь потянулась за банкой кофе и тут же застыла от изумления. Никакой банки в шкафчике не было. А сзади снова послышалось, тихое в этот раз, почти шёпотом: «Ку-ку».

Девушка соскочила с табурета и обернулась на голос. В этот раз она увидела банку кофе на столе, ту самую, которую только что видела в шкафчике.

– Чудеса-а! – вслух произнесла Оля, стараясь саму себя убедить, что ей ни капельки не страшно. В самом деле – не банка же кукукала. Наверняка, эти двое над ней подшутили.

– Ну, что? Продолжаем? – Оля вернулась в комнату, неся в двух руках широкий чёрный, расписанный под хохлому поднос, на котором дымились белоснежные чашки и стояла вазочка с печеньем. – Итак, что там с японцами?

– Про кукушку? – Уточнила Алина. – Ну да, но рассказ, в целом, не про японцев. Просто кукушка – ну это мы сейчас очень отвлекаемся от темы – птица, которую слышат и мёртвые, и живые. Кукушка – это тоска по покинутому, по оставленному дому, а в общем таком толстом смысле – тоска по чему-то забытому, сейчас не будем углубляться во все эти восточные философии, просто оставим для себя ту самую информацию, что мёртвые тоже слышат кукушку. Был такой случай, давным-давно. Один священник шел к монаху, который жил в другом городе и был славен своею учёностью. Раньше это было запросто: встал и пошёл. Возможности нанять лошадь у бедного священника не имелось, поэтому он отправился пешком. Где-то в лесах между двумя городами, на него напали разбойники. Красть у священника было нечего, поэтому разбойники сильно разозлились, что зря потратили время на такого нищего, удостоив его честью, поскольку признали его за важного господина. Обида застила им глаза, и они сильно избили его, бросив в лесу у дороги. Долго священник лежал в пыли, всю ночь пронзительная боль терзала его, не давая сомкнуть глаз. Под утро только он забылся странным сном. К середине дня он проснулся, открыл глаза. Боль отступила, и он, возблагодарив богов за чудесное исцеление, продолжил путь к учёному монаху. Однако, когда он вошёл в его дом, монах с порога прогнал его. Священник не мог понять, в чём же дело, но в те времена, такое бывало при монастырях. То есть учёные люди брали путников в ученики не сразу, а как будто испытывали их, проверяя, насколько крепко желание неофитов узнать истину. Некоторые люди обижались и уходили сразу, а тех, кто оставался ждать у порога момента, чтобы учитель сменил гнев на милость, брали к себе в подмастерья. Наш священник слыхал о таком и поэтому остался ждать у порога.

К вечеру учёный монах, и правда, вышел из дому и присел рядом с нашим путешественником.

– Уходи отсюда, уходи поскорее, – тихо сказал учитель.

– Но почему? – растерялся священник.

– Эге… Да ты не понял еще ничего?

Священник помотал головой.

Учёный монах махнул рукой кому-то за забором и пригласил присесть рядом с ним. На двор вошла женщина с кувшином в руках.

– Скажи, соседка, сколько человек ты видишь тут?

– Что? – удивилась женщина. – Опять твои загадки? Не собираюсь я учиться твоим истинам.

– Хорошо, но ответь на мой вопрос…

– Одного, я вижу одного человека тут, – рассмеялась женщина с кувшином.

– Но ведь нас здесь двое человек, – хитро улыбнулся учёный монах.

– Как это? Двое вас? Я вижу только одного, видать, учение твоё победило тебя сегодня.

– А ты разве не человек, – рассмеялся в ответ учитель.

Женщина задумалась. Она любила спорить с учёным монахом, но сейчас он был прав, а ей очень хотелось, чтобы права была бы она сама. Изворотливый ум подсказал ответ:

– Человек-то здесь два, да только ты спросил: сколько я вижу тут человек. А вижу-то я одного. Себя-то я не вижу, – и она, довольная, своей хитростью ушла.