Николай Камелин - Прощай, Питер!

Поэтому я почти не пишу в дневник. Честно говоря, особо и некогда. Говорить о своих проектах? Обычно они все забываются через какое-то время либо откладываются по разным причинам. Говорить о чувствах? Мне есть, с кем это делать. Делиться мнениями тоже нет необходимости, как и вступать в бессмысленные разговоры. Может быть потому, что у меня наконец все в порядке?

Старые люди уходят из моей жизни, новые не приходят на их место. Я сам заботливо расчищаю пространство вокруг себя от старых знакомых. А кто-то из них расчищает свое пространство от меня.

Егор не звонил с апреля, с того самого, когда я перестал звонить ему сам. Саша звонит иногда. Но чаще не звонит или не берет трубку. Лис почти перестал писать. И это естественный порядок вещей. Я превратился в одного из тех самых взрослых, которые живут невидимой миру жизнью – занимаются личными делами и придерживаются политики невмешательства. Мне это вполне нравится.

Гея все еще движется по своей орбите, на семь тысяч каком-то году от сотворения Мира. На данный момент это безусловно самый древний и точный механизм, не считая циркониевых часов, установленных в РАНе. Древние звезды согревают нас своим светом, а человек, проникший в тайну атома, пытается расщепить теперь элементарные частицы, попутно изобретая электронные сигареты. Казалось бы, что еще можно желать?

***

– Устал?

– Немножко.

– Приляг, отдохни с дороги, – Кот смотрел на Никиту желтыми как огонь глазами.

– А где мы?

– Ты что, ничего не помнишь?

– Не особо.

– Ты ведь сам наколдовал это место. Возомнил себя великим магом. Сказал, что теперь будешь создавать миры, и начнешь отсюда.

ГЛАВА VI. Трое в большом городе

Пятница, 17 июня 2011

Он в долг берет виски и сигареты. В доме полкило крупы, а он берет в долг виски и сигареты. Ох уж этот Рок-н-Ролл. Ох уж этот Мураками. Ох уж этот Том Йорк. Проверенный рецепт счастья в рассрочку.

Он берет краски и рисует абсент на закате. Он берет гитару и сочиняет песни. Он спит с кем попало. Он заводит друзей. Он подчиняется командному голосу и ругает себя за эту слабость. Виски, музыка, Кот, интернет и отдых. Бесконечный отдых.

***

Подскочил на кровати, уперевшись руками в матрас. Крупные капли пота проступили на лице, молчаливый крик застрял в горле. Постепенно взгляд стал осмысленным, веки закрыли большую часть глаз, дыхание выровнялось. Посмотрел по сторонам.

Да, это все та же квартира, и та же комната. У кровати стоит привычная литровая банка с кипяченой водой, он протягивает руку и жадно пьет. Нащупывает на столе пачку сигарет и закуривает глядя невидящим взором прямо перед собой.

Опять в запое. Пьет не первый день, наверняка натворил всяких бед. Эти приступы, то ли паники, то ли страха, а может быть стыда, стали привычными в последнее время. Только двадцать шесть лет, а за плечами уже столько говна, что хватит на три жизни.

Кажется, сейчас третий день запоя. Нельзя больше пить алкоголь, иначе этот день станет не последним, а не известно каким по счету. Надо продержаться до утра. Потом будет полегче. Тревога не дает уснуть, состояние тревожного ожидания только усиливается.

Не стоит брать телефон или открывать компьютер. Последние сутки стерлись из памяти. Возможно опять натворил глупостей, наговорил гадостей, звонил бывшим друзьям и подругам, а может даже работодателям. И нес пьяный бред по полтора часа к ряду.

Красивая картинка окружающего мира неожиданно превратилась в набор воды и грязи, неодушевленный и пустой. Все вокруг мертво. На тысячи миль простираются темнота и космический вакуум. Сигарета дотлела до фильтра и больно обожгла пальцы.

***

Рыжий, размером с небольшую собачку, с огромным пушистым хвостом и ярко-желтыми глазами – это был он. Кот, который прожил в доме Никиты всю свою жизнь, без малого тринадцать лет.

– Ты говорящий? – спросил Никита.

– Здесь да, – ответил кот.

– И как ты здесь очутился?

– Не помню.

– Домой заходил?

– Я не смог его найти, я же не запомнил как он выглядит снаружи.

– Может быть пойдешь с нами? Знакомьтесь – это Наташа.

– Привет, – сказала Наташа.

– Привет, – ответил кот, – Пожалуй пойду. Какая мне разница, куда идти.

Уже втроем свернули на Большой проспект и пошли в сторону мостов и набережных, к Кадетской линии. «В целом», – продолжал свои мысли Никита, – «Это не самое плохое место, в котором можно было оказаться. Прогуляемся немного, а там решим, что делать дальше».