А. Норди - Задержка рейса

Самолет потряхивало, как телегу на колдобинах: на высоте десяти тысячи метров «Боинг-777» рассекал вихревые потоки зоны турбулентности.

Остин сглотнул вязкую слюну и, стараясь успокоиться, поглубже вдохнул сухой воздух, наполненный отработанным дыханием других пассажиров. Ему досталось место 61-K – самое крайнее в последнем ряду, возле иллюминатора. За двойным стеклом чернела ночь, озаряемая вспышками молний: лайнер, забитый под завязку людьми, приближался к грозовому фронту, о чем пару минут назад по громкой связи предупредил пилот. Пассажиры затихли в креслах, яркое освещение в салоне сменилось приглушенным желтоватым светом, и над проходами зажглись надписи «Пристегните ремни».

Ладони вспотели, а в груди разлился противный липкий холодок. Остин не любил летать на самолетах, но другого выбора не было: начальство отправило его в командировку в Мехико. Остин работал аудитором – проверял филиалы компании по всему миру.

Он хотел отказаться от поездки: Алия была на девятом месяце и со дня на день должна была родить, но вечно злой шеф, недовольный подозрительными убытками в центральноамериканском филиале, настаивал на командировке, обещая жирный бонус по итогам аудита.

Остин успокаивал себя тем, что деньги сейчас не помешают: на нем висела ипотека, а после рождения ребенка расходы только увеличатся. Собирая чемодан, Остин видел молчаливый упрек во взгляде Алии: он и так слишком мало времени проводил дома, постоянно задерживаясь на работе или пропадая в командировках. Но решение было принято.

Вылазка в Мехико, заняв неделю, прошла успешно: Остин провел аудит, нашел виновных в растрате сотрудников и теперь с чистой совестью возвращался в Нивенштадт, где его ждала Алия. Еще тринадцать часов полета над Атлантикой, паспортный контроль, получение багажа, а затем сорок минут на такси – и он крепко обнимет жену, прижавшись к ее круглому животу.

Остин все чаще задумывался о том, какого это – наконец-то стать отцом. У них долго не получалось, и когда девять месяцев назад ранним воскресным утром Алия прошептала ему заветные слова – «Я беременна», – Остин почувствовал, как невероятная радость разрывает его на куски и собирает заново, наполняя новым смыслом погрязшую в рутине жизнь.

Вжавшись в спинку кресла в трясущемся самолете, он постарался отвлечь себя мыслями о том, какое имя они выберут для сына. В иллюминаторе сверкали молнии, как вдруг их свечение участилось и превратилось в серию ослепительных вспышек, замерцавших словно стробоскоп. Разряды тока прошибли тело, и пульсирующие волны раскаленного света поглотили салон.

* * *

Когда вспышки погасли, глазам потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к тусклому дежурному освещению. На первый взгляд ничего не изменилось: все так же убегали вперед ряды кресел с пассажирами (Остин видел их макушки), а в проходах по-прежнему горели надписи «Пристегните ремни».

В животе слегка жгло и покалывало, как будто в кишки воткнули электроды – неприятно, но вполне терпимо. Остин решил, что в самолет попала молния, и жжение внутренностей было остаточным действием разряда тока, прошедшего сквозь тело.

Успокоив учащенное от испуга дыхание, он посмотрел в иллюминатор: чернота, озаряемая всполохами молний, сменилась странным сине-фиолетовым мерцанием, словно самолет оказался среди облаков, внутри которых пульсировала гигантская лампа Вуда.

«Боинг» спокойно и мерно гудел двигателями. Остин с удивлением отметил, что болтанка исчезла, как будто из ухабистой зоны турбулентности лайнер попал в пространство, лишенное какой-либо атмосферы. Казалось, что даже воздух в салоне стал другим – разряженным, наэлектризованным.

– Гляньте, что за окном творится, – обратился Остин к своим соседям, сидевшим ближе к проходу.

Это была пожилая семейная пара, с которой Остин перекинулся парой дежурных фраз перед взлетом, когда пассажиры рассаживались по местам. К его удивлению мужчина и женщина, тихо болтавшие весь полет, теперь замерли в креслах с окаменевшими лицами, словно до сих пор пребывали в оцепенении после внезапных вспышек света.

– С вами все в порядке? – спросил Остин у попутчицы.

Женщина сидела ближе к нему, и он хорошо видел ее морщинистое лицо, лишенное каких-либо эмоций, и опустошенный взгляд, устремленный куда-то в бесконечную даль.

Остину показалось, что губы женщины едва заметно шевельнулись, будто силясь что-то сказать, но спустя мгновение ее лицо вновь превратились в безжизненную маску. Остин покосился на ее мужа: тот сидел с таким же отрешенным видом и остекленевшими глазами.