Ядвига Симанова - Ученица мертвой белки. Книга 1

Ведьма вспоминала…

Перед глазами пролетали черные ленты проводов тоннеля Варшавской подземки. Провода тянулись вдоль бетонных блоков, колеса поезда стучали металлом – монотонно, ритмично. Девушка понимала, что ей уже случалось проезжать в таком вагоне и не раз. Но дремота не отпускала, мешала собрать мысли воедино, в одночасье соединить разум и чувства. В голове творилась неразбериха. Она не могла вспомнить, как оказалась в вагоне метро, куда следует, и который сейчас день и час.

Дремота заволакивала глаза туманом, не позволяя прояснить взор. Она опустила голову, посмотрела на руки: кисти облегали черные кожаные перчатки, размытое очертание ткани под напряженным взглядом, наконец, обрело четкость, и девушка позволила себе осмотреться.

Поезд как раз подъезжал к следующей остановке. Полупустой вагон поравнялся с табличкой с названием станции. «Имелин», – возвестил автоинформатор голосом Ксаверия Ясеньского 1 1 Ксаверий Ясеньский – известный польский диктор, телеведущий . Сидевшая напротив полная дама с усилием поднялась и грузно ступая, побрела к выходу. Девушка проводила ее взглядом. «Может, и мне выйти?». Взор зацепился за висевшую на стене схему метрополитена: «Имелин», предыдущая станция – «Стоклосы». В уме тут же всплыли потускневшие в осенних заморозках туи, стриженый зеленый газон, строй фонарей подле простеньких деревянных скамеечек, корпуса Университета с невысокими стенами салатово-зеленых тонов. Район Урсынув…Оттуда девушка держала путь, из Университета возвращалась домой на окраину города. Все, как всегда: та же дорога, заурядный, ничем не примечательный день, как сотни других до него. Но в чем тогда причина столь внезапной забывчивости? Такое происходило с Янкой впервые. После того, как она вынырнула из плена дремоты, ее более, чем забывчивость обеспокоило некое неуловимое ощущение, будто она натворила что-то – не обязательно противозаконное, нет, скорее, в корне неверное и необратимое.

Вагон качало, стучали рельсы, гул поезда отдавался в голове. Необъяснимое чувство давило изнутри, тревога нарастала. Янка смотрела прямо перед собой, созерцая свое отражение в оконном стекле, до тех пор, пока место, освободившееся после полной дамы, не занял вошедший на следующей станции пассажир. Янка окинула парня поверхностным взглядом: черная шапка надвинута по самые глаза, выдающиеся скулы, обтрепанная косуха, да потертые кожаные штаны – ничего заслуживающего внимания в облике вошедшего, в сущности, не было, но что-то волей-неволей заставляло взор возвращаться к нему снова и снова.

Девушка зевнула – опять наваливалась дремота, в которую не давало окончательно провалиться продолжавшее возрастать чувство тревоги и необъяснимая настороженность по поводу пассажира напротив. Янка опустила взгляд, – в поле зрения попала обувь незнакомца: нечищеные ботинки с высоким голенищем, наподобие берцев. Вид грязной обуви раздражал, и она сомкнула веки. Вновь открыв глаза, она обнаружила, что поезд отправляется, и следующая станция – конечная. За последними покидавшими вагон пассажирами захлопнулись двери, и они с незнакомцем в выпачканных берцах остались одни. Янка почувствовала себя неуютно и намеренно отвернулась, сделав вид, что изучает схему метро. Но дискомфорт усиливался – девушка безошибочно ощущала на себе посторонний пристальный взгляд. Ей вдруг подумалось, что та смутная тревога по поводу якобы совершенного поступка, ошибки, из памяти стертой, но сохранившей неприятный осадок, и подозрительный тип напротив – уму непостижимо как, но связаны между собой. И от этой думы бросало в жар.

Янка сняла перчатки, расстегнула ворот и воззрилась на попутчика. Ее пальцы до боли впились ногтями в кожу, – незнакомец неотрывно смотрел на нее, и взгляд его казался хищным. Растерявшись, девушка захлопала ресницами и опустила голову – уж лучше глядеть на нечищеные берцы, выдерживать такой взгляд – все равно, что находиться под прицелом. «Ничего, скоро «Кабаты», конечная, я выйду, и все закончится», – успокаивала себя Янка.

Гул поезда нарастал, срываясь на свист. До остановки оставались считаные секунды. Поезд замедлил ход. После пары коротких и одного длинного гудков автоинформатор сообщил о прибытии поезда на конечную станцию, сопроводив объявление вежливой просьбой освободить вагоны.

Девушка вскочила с места, пулей вылетела из дверей. В вестибюле станции по-будничному туда-сюда сновали люди, их присутствие и обыденное равнодушие возвращало девушке спокойствие и уверенность. Не оглядываясь, она поспешила наверх к выходу. Окончательно унять отчаянное биение сердца ей удалось лишь выйдя наружу.