Ирина Малаховская-Пен - Мне всех вас немного жаль

– Возьми отпуск.

– Зачем? В берлоге сидеть? – Рената пожала плечами.

– Зачем в берлоге сидеть? Пойдем в лес на лыжах, пока снег лежит. Съездим в город, на спектакль куда-нибудь. В кино. На концерт. На горку. Мало развлечений разве? Книгу полежи почитай. Отдохни от рутины.

– Лёша, я с тобой не пойду на спектакль. Я очень тебя люблю, но эти твои косы…

– Это дреды.

– Да какая разница?! Никакой, по-моему.

– То есть, ты меня очень любишь, но выйти куда-нибудь тебе со мной стыдно, так?

Она вскочила и начала ходить по тесной землянке из угла в угол. Быстро и нервно. Потом заговорила:

– Лёша! Я вообще всего этого не понимаю! Бросить работу! Карьеру такую загубить. Переехать в этот лес, землянку выкопать, я не понимаю всего этого!!! А уж про косы… прости, дреды. И твои усы с бородой я вообще молчу. Ты был адвокатом. А сейчас ты кто?

– Я был человеком. И сейчас я человек.

– Лёша, мне тебя жаль! – воскликнула Рената.

Он немного помолчал. Потом сказал ровным голосом:

– А мне тебя. И тебе пора. Машину засыпает снегом, помнишь?

Рената молча смотрела на него, пытаясь сдержать слёзы. Смогла. Не заревела.

Она дала волю слезам в машине. Ехала, ревела и курила. Роняла слёзы и пепел куда попало. Вытирала щёки тыльной стороной ладони, рискуя попасть сигаретой себе в глаз. Из колонок заунывно лился какой-то печальный медляк, но Рената не переключала на другую станцию. Тоскливая музыка хорошо подходила к её сегодняшнему состоянию.

Рената только уехала, как откуда ни возьмись в комнате нарисовался серый заяц. Зыркнул туда-сюда, словно убеждаясь, что никого, кроме хозяина тут нет, и забрался на диван. Принялся умываться-чесаться.

– Герман! – воскликнул Лёша, хватая зайца на руки. – Пришел, засранец. Где же ты двое суток пропадал?

Питомец только фыркнул. Мол, сам виноват. Водишь тут всяких. На мой диван пускаешь. Лёша не знал, по какой причине, но Герман почему-то не жаловал Ренату. Он пошёл, нарезал зайцу овощей, и поставил миску на пол. Постоял около стола, впитывая атмосферу. Гостья уехала, и правда стало как-то спокойнее. Лёша взял книгу и растянулся на диване. Только потрескивающие дрова в буржуйке нарушали тишину. Ненавязчиво и уютно.

В понедельник днём к шатру подъехала машина. Через весь борт тянулась надпись с названием телеканала. Мотор замолк, из автомобиля вышли два человека. Вова, оператор, тут же вытащил камеру, повесил на плечо и начал снимать всё подряд. Дорогу с машинами, поле, лес. Шатёр и заснеженную иномарку. Второй, Юра, огляделся и задумчиво сказал:

– Жопа мира просто. Я думал, мы сюда не приедем сегодня. Сколько мы проехали? Километров двести? – он нырнул в машину и вытащил пакет.

– Да неее. – ответил Вова, продолжая снимать. – Чуть больше ста.

– Ужас. Днем, по пробкам, по снегу. Хороший понедельник, ничего не скажешь. Снимай тут все. Обочину эту, поле. Вот хижина его, по-моему. Снимай ее тоже. Пошли.

А я чем занимаюсь? Кстати! Тут капканов нет? – он направил камеру себе под ноги.

Такие уж они, операторы. Им виднее через объектив.

– Не гони, какие капканы? Мы тут первый раз. – Юра заржал.

– Да не на нас! На медведей.

Юра первым подошёл к шатру и заглянул под полог:

– Елки, это какой-то холл тут у него. Снимай. Видишь эту железяку круглую? Это дверь, я думаю. Снимаешь?

– Да снимаю я, снимаю.

– Поснимай еще, треп наш вырежем потом.

Вова подснял и шатёр, и занавешенное пространство между улицей и люком, которое Юра назвал холлом.

Они постучали. Люк открылся почти сразу. Лёша высунулся и вопросительно посмотрел на парней.

– Здравствуйте! – с улыбкой сказал Юра. – Можно к Вам? Мы с телевидения, в гости.

И поскольку хозяин ничего не ответил, он добавил, протягивая Лёше пакет:

– Не с пустыми руками.

– Заходите. Здравствуйте. И давайте сразу на "ты", без церемоний.

– Ого! Кто это? – завопил Вова.

– Где? – подпрыгнул Юра.

Из люка выглядывал Герман. Увидев ребят, пошевелил носом, и юркнул обратно в землянку.

– Это Герман. Вместо кота. – усмехнулся Лёша. – Ну, входите. А то холод запустим, пока тут стоим.

– Ух, ты! Вместо кота-а? – протянул Юра, залезая под землю следом за хозяином. – Что, и мышей ловит?

– Не знаю, может и ловит. Где-то там, на подходе. Ко мне мыши не заходят. Да вы проходите, садитесь, где удобно. Может, кофе хотите?

– Не откажемся. – шмыгнул носом Вова, не опуская камеры.

Лёша поставил турку на буржуйку. Пакет, принесённый телевизионщиками, он положил на стол. Внутрь заглядывать не стал.