Евгения Огнёва - Дороги богов

– Ваше величество? – Юная и прекрасная верийка будто только и ждала, когда девушка проснется.

Жанна удивленно окинула комнату глазами: ее заботливо переодели и уложили спать, но кроме верийки больше никого рядом не было.

– Меня зовут Одетта Солейн. Я – ваша статс дама. Наш род – одна из ветвей Гайос.

Она не была многословной. В следующие минуты появился еще с десяток таких же надменных и обманчиво-льстивых девиц. Все они представились королеве, но она тут же забыла их имена.

Наконец, появилась Рейна.

В ночь Уз крови, когда Кейн оставил королеву, бывшая экономка Волчьего замка долго лила слезы, обнимая свою любимую госпожу.

– Бедная, что он сделал с вами! – Причитала Рейна. – Какой ужас! Так надругаться над чистой невинной душой!

Жанна, которая была рада видеть подругу, не совсем понимала, что ужасного произошло.

– Но ведь он пожалел меня, Рейна. Ничего страшного не случилось. – Тихо проговорила она, улыбаясь. – Я все та же.

– Ох, госпожа, он все испортил. – Испуганно зашептала Рейна. – Князь…

– Ничего не хочу слышать! – Резко оборвала Жанна, вскидывая в упреждающем жесте указательный палец прямо перед носом Рейны. – Ни слова об этом трусливом лжеце. – Отчеканила она.

Служанка обиженно засопела, но прикусила язык. Мысли девушки пробивались в сознание, настойчиво пульсировали.

– Прекрати! Я слышу все, о чем ты думаешь! – Рассердилась полукровка, прижимая ладони к вискам. – Если хочешь остаться со мной, – даже думать не смей о своем хозяине!

А потом появилась Лилит. И жизнь стала невыносимой.

Волшебница явно недолюбливала лоринку: не смотря на сдержанный тон и вежливую улыбку, карать и терзать Лилит умела.

Волшебница пыталась обучить Жанну своей магии. И девушка чувствовала в себе силу, но знания наставницы были не способны разбудить ее.

Каждый урок сопровождался ироничными советами.

– Постарайтесь, ваше величество. Мои ученики освоили это заклинание за три минуты… Ваша природа, конечно, на разных уровнях развития.

Жанна пробовала. Но не хотела. Брезгливость, с которой Лилит отдергивала руку, стоило девушке случайно задеть ее, дистанция в два шага, язвительные замечания…

И все это – в присутствии десяти фрейлин, обменивающихся выразительными взглядами, нарочито громко зевающих с постными лицами.

В этот раз все было немного по-другому. Лилит гордо восседала в кресле, ее тонкие пальцы снова и снова чертили узоры в воздухе, а звонкий голос повторял слова. Жанна устало повторяла за волшебницей, но ничего не получалось.

– Вы безнадежны. – Самодовольно произнесла Лилит. – магия Ми-Сойличте не для вас. ВПрчем, я не уверена, что и верийские Дары проявятся у полукровки.

Шелестящие мысли фрейлин пронеслись бессвязным комком. Жанна пыталась вслушаться в этот шум. Она сосредоточилась на Лилит и вдруг увидела…

Жанна растерянно помотала головой, пытаясь скинуть морок. Опустила глаза, силясь отогнать наваждение и не выдать себя. Но Лилит все поняла.

– Все в этом мире не такое, как кажется, Ваше величество. – Стиснув зубы, произнесла волшебница.

Она отвернулась от ненавистной королевы, сделала несколько быстрых жестов в воздухе, скрывая свои воспоминания.

– Стоит углубиться в знания, а не мою душу! Не понимаю, зачем Кейн заставляет меня этим заниматься! Ваше происхождение чуждо магии.

– Ты предала свою семью? – Против воли сорвалось с губ Жанны. Ее пытливый взгляд прошивал насквозь.

Следовало бы промолчать, но остановить свой быстрый язык чужестранка уже не смогла.

– Они все умерли из-за твоего тщеславия. Твой отец до последнего не верил, что это ты! – Затараторила королева. – Твоя рука открыла город, кровь сестер и братьев стекала по ступеням твоего дома. Ты стояла перед Ним, покорно склонив голову…

Девушка рассеяно моргнула, видения пропали. Фрейлины застыли, точно каменные, прислушиваясь, запоминая каждое слово. На душе стало тяжело и неприятно. Жанна с презрением рассматривала ту, что кичилась своими знаниями, высмеивала ее.

– Пошла прочь. – Приглушенно прошипела Лилит. Воспоминания обожгли краской лицо!

Забытое предстало перед Лилит слишком ярко, разбередив то, что смертные называли совестью. Будто снова ее руки были перепачканы кровью отца, а удивленный и растерянный взгляд наполнился горечью.

«Лилит?» – Произнес отец. – «За что, дочка?»

Он так никогда не называл ее! Лилит всегда думала, что верховный жрец Ми-Сойличте видит в ней продолжение рода, будущую правительницу. Только требует и критикует. А он любил ее.