Дмитрий Сафонов - Библиотека

– Ого! Снежная Королева начала таять?

– Снежная Королева уже кипит! Ну все, пока. Целую.

– Пока, – ответил рыцарь и повесил трубку.

Они бы очень удивились, узнав, что их игра в Рыцаря и Прекрасную Даму становится чем-то большим, чем просто игра.

Им не хватало Книжника. А он, оказывается, все время был где-то рядом. Просто они еще не знали об этом.

Стратонов опаздывал на встречу с Пинтом.

Вчерашний день закончился из рук вон плохо. Но все это были цветочки по сравнению с тем, как начался сегодняшний.

В половине девятого он позвонил – с того же самого телефона, что и Юля – домой, маме. Мама Стратонова была очень чуткой женщиной. Она считала, что видит своего сына насквозь, и ничто не могло поколебать этой убежденности. Проблема заключалась в другом – мама чувствовала все, что происходило с сыном, но с точностью до наоборот.

Когда в прошлом году у Евгения случились два мимолетных романа, так и не нашедшие логического завершения, и он несколько раз не ночевал дома, о чем заблаговременно предупреждал родительницу, мама начинала причитать в трубку, что он выбрал не ту работу, и что его обязательно подстрелят, и что она будет звонить его начальнику, чтобы поберег ее единственного сына.

Сейчас же, когда Евгений под большим секретом поведал ей, что дела службы не позволяют ему придти домой и еще неизвестно, когда позволят, мама сухо сказала:

– Я не ожидала от тебя такого легкомыслия. Ты сначала должен был меня с ней познакомить.

Стратонов принялся возражать, что знакомить-то как раз не с кем (или – сразу со всеми двенадцатью?), но мама была непреклонна.

– Порядочная девушка прежде знакомится с родителями, а потом уже тащит мужчину в постель. Надеюсь, ты не забыл зайти в аптеку? В стране – эпидемия СПИДа, если ты не помнишь!

– Мама, ну при чем здесь СПИД? – попытался вставить Стратонов, но мама воскликнула. – Не перебивай меня! Так вот, Евгений! Ты совершаешь большую ошибку! И я очень хочу, чтобы все это… – ему показалось, что он видит презрительную гримаску, искривившую ее лицо, – прошло без печальных последствий.

И мама бросила трубку.

Евгений вздохнул, натянуто улыбнулся бабульке, внимательно прислушивавшейся к обрывкам разговора, и поспешил в отделение.

Придя на службу, он понял, что их с мамой желания странным образом совпадают. Ему бы тоже очень хотелось, чтобы все это – но не то, о чем думает мама – прошло без печальных последствий.

Однако надеяться на это не приходилось. В девять начальник был уже у себя в кабинете, и дежурный, сочувственно кивнув, сообщил, что Блинников рвет и мечет в ожидании незадачливого детектива. Тренируется – с тем, чтобы начать рвать и метать его, несчастного Стратонова.

Ну да. Стратонов побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, что означало у него крайнюю степень служебного рвения.

В кабинете его ожидал еще один сюрприз. Напротив начальника сидел срочно вызванный из отпуска Михаил Климов, и его синее после вчерашней рыбалки лицо (после той рыбалки, на которую можно и не брать удочку – только стакан и бутылку с закуской) недвусмысленно говорило о том, кто послужит громоотводом для его вполне законного гнева.

– Ну что, Эраст Фандорин? Расскажи читателям о своих новых похождениях!

Когда начальник был в добром расположении духа, то называл Стратонова Пинкертоном, а когда с трудом скрывал гнев – не иначе, как Эрастом Фандориным, особо упирая на слово "Эраст". Он делал это таким образом, словно намеренно проглатывал начало, а уж "Эраст" произносил раскатисто и звучно.

Сбиваясь и путаясь, Стратонов начал рассказывать. Про Пинта он упоминать не стал, резонно рассудив, что это будет уж чересчур.

Евгений поведал о неожиданном озарении, которое посетило его перед крыльцом административного корпуса, о двенадцати личных делах, в которых недоставало одной фотографии и об импровизированном собрании потенциальных жертв в читальном зале. Он только собирался поделиться со старшими коллегами своими грандиозными (хотя и не слишком конкретными) планами, как вдруг Блинников с размаху хлопнул мясистым кулаком по столешнице.

Видимо, этот удар мучительной болью отозвался в иссушеных мозгах Климова, потому что он сморщился и даже закрыл глаза.

– Хватит! – заорал начальник. – По твоей милости это дело приобретает слишком большие масштабы! К обеду о нем будет говорить весь город! Мне уже звонили из газеты, – он ткнул пальцем в телефон, словно Стратонов и сам не мог сообразить, как это можно позвонить, – и просили дать подробную информацию. А спустя пять минут – из ГУВД. Дело берет на контроль прокурор города! В общем, так. Пока не будет конкретных результатов – домой ни шагу! Что с этой машиной?