Тим Ваггонер - Мифотворец [litres]

В это мгновение Дин и Сэм набросились на нее с обеих сторон и, не успела она дотянуться до Рене, вместе схватили ее руку за запястье и общими усилиями согнули так, что острые пальцы наруча вонзились богине в живот. Магическая перчатка с легкостью пронзила плоть, будто та была не тверже воды, и Адамантина испустила пронзительный крик, в котором смешались боль и ярость. Братья продолжали давить изо всех сил, пока из раны не хлынула серебристая жидкость. Крик сменился оглушительным предсмертным воплем. Выпустив запястье Адамантины, Сэм и Дин повалили Рене на землю и прикрыли собой. Божественная энергия, скопившаяся в теле Адамантины, взорвалась ослепительной вспышкой.

Спустя несколько мгновений затишья Винчестеры рискнули поднять головы. Адамантина исчезла. Там, где она стояла, не осталось даже нескольких серебристых волосков, которые бы напомнили о том, что она вообще существовала.

– Кажется, Апофеоз отменяется, – проговорил Дин.

Сэм посмотрел на Рене, которая всхлипывала, спрятав лицо в ладонях. Он увидел, как Лена и Джеффри зашевелились, и обрадовался, что те остались в живых, но потом подумал обо всех мужчинах, женщинах и детях, которым пришлось сражаться на войне Пеана и Адамантины. Слишком многие из них были ранены или мертвы.

– Жаль, что этого не случилось раньше.

– Ага, – согласился Дин.

– Я вспомнил, как мы убили Владыку Охоты, заколов его собственным рогом, – сказал Сэм. – К тому же мы ведь видели, что богов можно убить только их же оружием.

– Так ты решил, что Рене является частью созданных ею богов – или они являются ее частью, – поэтому сможет послужить оружием нам, – Дин кивнул. – Логично.

– Ага. Сработало, правда, не вполне так, как я думал. Она не смогла уничтожить их.

– Эй, зато она смогла сбить с Пеана и Адамантины чуток божественности. Если бы она не сделала их слабее, мы бы сейчас, наверное, распевали гимны в честь одной из этих монструозных зазнаек.

Сэм и Дин сидели за облюбованным ими столиком в «Пончушке». Перевалило за девять утра, и оба пробыли на ногах больше суток. Они устали, но особой сонливости не чувствовали. Может, всему виной было радостное возбуждение, может, в них остались какие-то крупицы сил Пеана и Адамантины, или, может быть, благодарить следовало огромное количество выпитого кофе. Как бы то ни было, спать не хотелось совсем.

После исчезновения Адамантины Лена попыталась набрать службу спасения, но в участке шерифа некому было ответить на звонок. Тогда она позвонила в полицию Иллинойса, назвалась доктором и рассказала, что около магазина TechEdge вспыхнули крупные общественные беспорядки с участием нескольких сотен человек и что есть как минимум несколько десятков раненых, которым требуется медицинская помощь, причем немедленно . Убедить полицейских удалось не сразу. В конце концов поверить в крупные общественные беспорядки с участием сотен человек в таком маленьком городке, как Коринф, было нелегко. Сэм и Дин помогали Лене оказывать помощь раненым, пока не начали прибывать первые машины экстренных служб, а вслед за ними и первые микроавтобусы новостных каналов. После этого они сели в «Импалу», приехали в «Пончушку», да здесь и остались. Они звали Рене с собой, однако та решила задержаться на парковке.

«Может, я устроила весь этот бардак не нарочно, но все-таки устроила. Думаю, мне нужно остаться и помочь навести порядок».

Сэм откусил кусок пончика в шоколаде, медленно прожевал и согласился:

– Ты прав. И вправду вкуснятина.

– Разве я тебе не говорил?

Некоторое время они ели пончики и пили кофе в молчании. Потом Дин сказал:

– Как думаешь, что будет с Рене?

– Не знаю. Но вряд ли она начнет еще один Апофеоз. Это редкое явление, иначе они бы чаще упоминались в легендах.

– Надеюсь. Ради ее и мирового блага. Представь только, какой виноватой себя, должно быть, чувствует несчастная девчонка. А ведь она вообще ни при чем.

– Многие пострадали, – отозвался Сэм. – Многие погибли.

– Но выжило больше, и это главное.

– Легко сказать, но поверить сложнее. Мы оба это знаем.

– Ну да.

– Пока мы помогали оказывать первую помощь, Рене сказала мне, что собирается бросить рисование и специализироваться на чем-то другом. Она сказала, что даже думать не может о том, чтобы снова рисовать после всего того, что произошло. И что не хочет рисковать новым Апофеозом.