Тим Ваггонер - Мифотворец [litres]

– Вот это в самом деле чертовски сильная магия, – впечатлился Дин.

Когда Факел приблизилась к Пеану, тот уже был как новенький, хотя его последователям пришлось хуже: они опирались друг на друга, а некоторые потеряли сознание, и теперь их товарищи хлопотали над ними. Сэм гадал, что будет, если битва станет чересчур напряженной. Могут ли боги вытянуть столько энергии из своих последователей, что те не просто ослабеют и почувствуют себя плохо, а умрут?

«Ну конечно могут, – подумал он. – Они ведь монстры, так?»

Факел сжала кулаки, которые тут же вспыхнули. Она замахнулась правой рукой, явно намереваясь ударить Пеана в челюсть, но тот метнулся вперед, будто в поединке по фехтованию, и с силой ударил ее кадуцеем в грудь. На этот раз жезл вспыхнул черным светом, и огонь на кулаках богини погас. Факел застонала, сгорбилась и схватилась за живот. Отшатнувшись на несколько шагов, она упала на колени и уронила голову на грудь. Пламя, что до этого окутывало ее голову смертельным венцом, начало плеваться искрами и опало, обнажив лысую голову.

«Огонь и есть ее волосы», – догадался Сэм.

Голову Факел обнимал медный обруч. Раньше пламя скрывало его – или даже выходило из него, – но теперь он оказался у всех на виду.

– Эта штука у нее на голове, – проговорил Сэм, – должно быть, и есть ее оружие.

– Держу пари, ты прав, – отозвался Дин. – Как думаешь, что с ней сделал Пеан? Он вроде как бог медицины? Разве он не должен был, ну, не знаю, избавить ее от прыщей или улучшить пищеварение?

– Пеан умеет исцелять, да. Но он может и причинить боль, если захочет.

Развернувшись на голос, братья увидели шерифа Дикона. Он держал три лотка с кофе и горячим шоколадом, которые стояли друг на друге и закрывали нижнюю половину его лица.

– И если у бога есть материальное тело, – продолжал Дикон, – Пеан способен воздействовать на него точно так же, как на человеческое… Если дотянется до него этой своей золотой штучкой-дрючкой.

– Умоляю, не говори «золотая штучка-дрючка», – попросил Дин. – Это звучит ужасно по куче причин.

Сэм не обращал на их разговор внимания, сосредоточившись на происходящем между Пеаном и Факел. Пеан приблизился к богине и воззрился на нее с жутковатой смесью сострадания и удовлетворенной жестокости. Когда он заговорил, его голос прозвучал громко, будто через усилитель.

«Он хочет, чтобы сказанное им услышали все вокруг», – понял Сэм.

Не удивительно. Все встреченные им с Дином боги корчили из себя примадонн в той или иной степени.

– С твоей стороны было весьма невежливо не сказать слова. Я бы дал тебе шанс произнести их, просто чтобы удостовериться, что все точки над «И» расставлены, однако, учитывая, как я переместил твои внутренние органы, ты едва ли способна говорить.

Продолжая держать кадуцей в правой руке, левой он снял с ее головы медный обруч и поднял, поворачивая из стороны в сторону, будто желая разглядеть со всех сторон.

– Искусная работа. Дизайн элегантен в своей простоте. – Он смотрел на обруч, пока Факел скулила, прижав руки к животу.

Сэм представить себе не мог, какую боль она, должно быть, испытывает. «Перемещение» внутренних органов наверняка стало мучительнейшей агонией даже для бога. Сделай Пеан то же самое с человеком, тот бы умер мгновенно. Только божественное происхождение Факел позволяло ей оставаться в живых так долго.

Пеан отвел взгляд от обруча и снова посмотрел на Факел:

– Что ж, если тебе не надобны слова, полагаю, и мне их говорить нужды нет.

Он высоко поднял обруч и одним молниеносным движением обрушил его на голову раненой. Раздался ужасный хруст, и Факел повалилась на землю с размозженным черепом. Секунду она лежала неподвижно, потом – как случилось на глазах Винчестеров и с другими погибшими богами – белый свет поглотил и ее, и ее оружие. Два огонька слились в шар, который, ненадолго зависнув в воздухе, метнулся к Пеану и растворился в его теле. Факел и ее обруч исчезли.

Последователи Пеана восторженно закричали и зааплодировали, празднуя победу своего бога. Все, кроме доктора Нгуен. Та выглядела изможденной, если не физически, то эмоционально. Сэм понимал ее реакцию… точнее, отсутствие таковой. Какой же доктор станет бесстрастно наблюдать за убийством? Это шло вразрез со всеми врачебными убеждениями.

Шериф Дикон радовался так же бурно, как прочие сторонники Пеана.

– Я же говорил, что он великолепен! Пойдемте, я подведу вас к нему и представлю.