Олег Павлов - Похищение малыша Тимоти [litres самиздат]

Шипы стали опускаться медленно. Но через минуту они бы достигли пола, убив ребят.

– Что делать? – спросил Ник.

– Искать выход, – предложил Алексей. Из всех он был самым спокойным.

– Надо дверь ломать, – сказал Переходов.

– Каким образом? – спросил Стас.

– Я знаю, – Ник вытащил свой Дизерт Игл и подошел к выходу. Решетка опускалась все ниже и ниже. Он начал стрелять в замок. После нескольких выстрелов от замка ничего не осталось, но дверь не открывалась.

– Что за херня? – спросил Ник, пиная ее ногой.

Решетка доставала уже до их макушек. Переходов смотрел вверх. Клоуны спускались все ниже.

– Ну-ка дай, – сказал Шергин, пытаясь выбить дверь. После нескольких ударов он понял, что не сможет. Стас стал всматриваться в отверстие от выстрелов. Тогда он понял, что дверь закрыта с четырех сторон. Им уже приходилось подсесть, чтобы не цепляться за острие шипов.

– Ник стреляй по всем сторонам в центры!

Раздались три выстрела. Дверь так и не открывалась. Они присели на корточки. Шипы начинали прижимать их к полу. А Переходов все рассматривал решетку.

– Блять, – сказал Стас, – ублюдки. Остановите ее.

Раздался выстрел.

Переходов смотрел вверх. Решетка замерла…

– Что? – спросил Стас, оглядываясь.

– Я ее разнес, – ответил Переходов. Он указал на крепление в дальнем углу над дверью. Там был механический ролик, который опускал шипы. Николай выстрелил в него, он хорошо стрелял. После этого конструкцию заклинило.

– Давай, Ник, – сказал Шергин, – Переходов молодец.

Ник начал стрелять по двери, пока она не превратилась в требуху. Каждый его выстрел разносил часть дверного полотна, и они увидели свет позади нее.

Пройдя через изрешеченную дверь никто из ребят, конечно, не догадывался о том, что ждет их дальше. Никто и не думал, какое испытание затеяли для них эти извращенцы.

– Такое было в «Пиле» – сказал Алексей.

– Где? – спросил Стас.

– Фильм такой «Пила» был, – ответил Алесей перешагивая порог.

– И про что? – уточнял Стас.

– Там один человек делал ловушки для других, в которых им приходилось переосмыслить свою жизнь и решить, чем пожертвовать, чтобы выбраться.

– И чем они жертвовали? – спросил уже Ник, идущий впереди всех. Он еще не понимал куда они попали.

– Вы, что не видели? – удивился Алексей.

В ответ ему все трое одновременно мотнули головами.

– Ну кто-то частью тела, а кто-то другими людьми, – продолжил он.

Сразу после этих слов очередная яркая вспышка осветила помещение, в которое они вошли. Стало видно, что слева сидит привязанная к креслу женщина, лет сорока, а справа на небольшой сцене рок-группа из карликов играет какую-то песню, шум от которой сразу заглушил все вокруг.

Карлики играли рок. Они были татуированы, и одеты как панки. Музыка шумела и ревела. Атмосфера была ужасающей. Вокруг них, на небольшой сцене, вспыхивал огонь. Четыре карлика: барабанщик, гитарист, вокалист и клавишник – очень хорошо играли.

Все кроме Стаса смотрели в их сторону. Стас смотрел на Людмилу – женщину привязанную слева от них. Он узнал ее – по сводкам несколько недель назад она пропала, и ее не могли найти. Одинокая женщина, без друзей и родных. Вряд ли кто-то сильно скучал по ней, но тем не менее она – живой человек. Стас хотел подойти к ней, но перед ребятами появился толстый священник с кадилом. Он шел прямо на них.

Ник направил на него оружие.

– Стой, – сказал ему Стас.

– Что он хочет? – удивился Алексей. Он уже разглядел, что карлики прикованы цепями за ноги и не смогут убежать со сцены. Пламя вспыхивавшее вокруг них стало постепенно разгораться все сильнее и больше не потухало. Еще немного и карлики начали бы жариться. Они не понимали этого, и концерт пока что продолжался.

– Сын мой, – сказал священник Нику, – я пришел пОмОчь вам, – В руках батюшки покачивалось кадило, которое дымило издавая зловонный запах, вызывавший отвращение, а не веру во что-то светлое.

– Вам, дети мОи, надО спОсти сегодня – четыре карлика сгОрят на этой сцене или Одна, никОму не нужная женщина. Я мОгу пОмОчь, только сказав, что пОзади меня есть платформа, она пОдает газ в ОгОнь, гОрящий на сцене. А пОзади Людмилы – дочери мОей – есть четыре цепи.

В это же мгновенье цепи за спиной Людмилы расправились и натянулись – стул из-под нее вылетел. Она оказалась прикованной цепями за руки и за ноги, подвешена как звезда.

– И если каждый из вас пОтянет по Одной цепи, вы спасете ее, – продолжал священник, явно «Окая» во время произношения слов, – если встанете на платформу, то газ перекроется и музыканты, кстати Австрийские, спасутся.