Анна Велес - Смерть с обложки [litres]

– На краях раны на шее Надюхи были обнаружены следы серебра, – сухо стал рассказывать он. – Эксперты определили, что это с рукояти орудия убийства. А горло ей перерезали скальпелем. Вы как раз готовились к операции, говорите? Ну, так ваши инструменты привезли вместе с вами. В наборе у скальпелей как раз ручки серебряные. Именной инструмент?

– Подарок отца, – спокойно пояснил Данила.

На миг в допросной повисло молчание. Олег ожидал привычной реакции, вопросов типа «а что это доказывает?» или чего-то подобного. Но Плугов-младший больше ничего не сказал.

– Конечно, – продолжил Олег, – следов крови на скальпеле не найдут, и адвокат легко предположит, что кто-то мог воспользоваться вашим инструментом, пока вы были на конференции.

Данила только улыбнулся.

– Остальные новости, – быстро стал закругляться полицейский. – Вы прокололись с подсказкой судмедэксперту. Естественно, если бы это убийство совершил непрофессионал, разрез был бы глубоким, но края раны – еще более рваными, будто орудовали консервным ножом.

Хирург поморщился.

– И уж точно это был бы не скальпель, – продолжил полицейский. – А! Ваше алиби совсем провалилось. Мы нашли и вашего одноклассника, кто вместо вас транспортировал автомобиль к месту проведения конференции и поставил подпись на карте гостя. Нашли и таксиста, кто отвез вас туда на самом деле после убийства.

Он сделал паузу. Данила по-прежнему улыбался, слушая Олега, – он как будто все больше расслаблялся, становился увереннее. Казалось, он ждет последнего обвинения.

– Когда речь идет о спонтанном убийстве, – поразмышлял начальник отдела, – преступник остается без алиби. Но если преступление так основательно спланировано, об алиби убийца заботится прежде всего. А! Еще же есть мотив!

Он выложил на стол фото симпатичного пятилетнего мальчишки, слишком похожего на Данилу.

– Неужели Надюха вас шантажировала?

– Конечно, нет, – насмешливо и спокойно признался Плугов. – Она же почти святая. Хотя…

Он придвинул фото ближе.

– Я даже рад, что она хоть в чем-то мне соврала и оставила после себя это. А ведь говорила, что у нее нет этого снимка!

– Его у Надюхи не было, – коротко оповестил его Олег. – Кажется, дальше и стараться не стоит. Похоже, вам ближе книжные варианты, как в дешевых детективах. Надо указать на вас пальцем и сказать: «Ты убийца?»

– Это сэкономило бы время, – почти весело признал Данила.

Как-то быстро он выпал из роли страдающего Ромео и уже не казался тем принцем на белом коне или золотым мальчиком – холодный, расчетливый и довольный.

– Почему Надюха? – спросил Олег.

– Да потому что она подходила идеально. – Плугов уселся удобнее и сложил на столе руки, будто приготовился к долгой беседе. – Мать ее боготворила: выжила, не сломалась, прошла восстановление и еще тащила за собой половину девок из центра. А! Надя же работает в полиции! Тоже спасает мир! Идеальный пример, гордость матери. Да и работу над ней мы с отцом провели достойно. У нее красивое лицо, так что… Если уж убивать, то символ.

– Символ чего? – решил уточнить полицейский.

– Их жизни. – Данила пожал плечами, будто речь шла об очевидном. – Моих родителей. Их веры, что они делают этот гнилой мир лучше.

– Да ладно? – саркастически усмехнулся Олег. – Неужели сейчас будет очередная сказка о злобных родителях и тяжелом детстве? Как-то даже… разочаровывает.

– Отличное у меня было детство, – мило улыбнувшись, успокоил его преступник. – Они меня любят. Я желанный ребенок. Не было вечно занятых папы и мамы, которые отделываются подарками и деньгами. Меня лелеяли и холили. Со мной общались, учили, обо мне заботились. Только растили меня, чтобы я тоже делал мир лучше, спасал, чинил, восстанавливал. Вокруг меня всегда были разговоры про очередного бойца, кого надо подлатать после якобы несуществующей войны, про героя-пожарного, кого надо собрать по кускам после его очередного подвига. И конечно, поток этих девиц с израненной психикой и судьбой был неотъемлемой частью нашей жизни. Мать переживала за каждую, плакала по ночам над их трагедиями, а отец бережно сращивал их кости и ваял им лица. Нет, это не значит, что за ними родители забывали про меня. Уж лучше бы так и было, но нет. Я должен был вырасти молодцом и продолжить их великое дело. А я этого хотел?

– Уверен, если бы вы решили стать не врачом, а байкером или солистом балета, никто бы не возражал. – В тоне Олега проскальзывали издевательские нотки.