Кларк Смит - Бог астероида [сборник litres]

Словно повинуясь действию какого-то скрытого механизма, в бесшовной стене открылся огромный круглый люк. Сложенный кран начал удлиняться, накрыв одну из фигур безвременья своими щупальцами. Затем таинственная сущность, всё ещё спокойная и не оказывающая сопротивления, была выгружена через отверстие и оставлена на мостовой снаружи.

Рука вернулась и повторила эту процедуру со второй фигурой, которая тем временем, похоже, осознала, что замедляющий луч отключился, и оказалась менее покорной, чем первая. Она попробовала оказать неуверенное, осторожное сопротивление и стала набухать, когда её охватили щупальца крана. Фигура выпустила конечности-псевдоподии и пальцеобразные лучи, которые принялись мягко пощипывать стягивающуюся вокруг неё сеть щупалец. Но несмотря на это, через несколько секунд вторая сущность присоединилась к своей спутнице снаружи корабля.

В то же время третья фигура продемонстрировала потрясающее изменение. Чандон чувствовал, что он присутствует в момент явления какого-то скрытого, веками жившего в уединении бога, который раскрывал свой истинный облик, растапливая материальный кокон, в котором пребывал до сего времени. Происходящая с ним трансформация, выглядела так, словно какой-то застывший сталагмит готовился распуститься в тысячеликое огненное облако. В одно апокалиптическое мгновение эта сущность расширилась, устремляясь ввысь, изменяя всю свою организацию, выращивая и развивая органы и иные части, которые могли соответствовать невообразимо высокой стадии эволюции, ушедшей за грань материального. Эоны звёздной и планетарной жизни, медленная алхимия атомов сократились до этого единственного мига.

Чандон не мог сформировать чёткого представления о происходящем. Наблюдаемая им метаморфоза выходила далеко за пределы того, что можно было объяснить в рамках человеческого восприятия. Он увидел нечто, что росло перед ним ввысь, заполняя корпус корабля до самого потолка, и с ужасной силой давило на изогнутую прозрачную поверхность. Затем, под действием этой неистовой силы, корабль раскололся на тысячи летящих, сверкающих, стеклянных фрагментов, разлетавшихся во все стороны и падавших наземь с высоким, мучительно пронзительным звоном.

Ещё до того, как последние обломки корабля упали наземь, цилиндр времени был пойман и поднят наверх, словно чья-то могучая рука спасала его от разрушения. Чандон так до конца и не понял: был ли его цилиндр поднят при помощи магнитных сил, или же нависший над ним гигант схватил его одной из своих нечеловеческих рук. Всё, что он мог вспомнить впоследствии – это свет и парение в воздухе, когда он испытал внезапное и полное освобождение от уз мощной гравитации этой неизвестной планеты.

Чандону показалось, что он невероятно быстро взлетел на высоту, которую трудно было оценить, из-за отсутствия привычных масштабов, а затем цилиндр опустился на облакоподобное плечо Вневременного, и прочно утвердился там, словно оказавшись в каком-то далёком, совершенно отдельном мире, обособленном от известного космоса.

То, что чувствовал сейчас Чандон, было за пределами благоговения, удивления или недоумения. Словно пребывая в каком-то видении, наполненном разрушительными катаклизмами, он смирился со стремительно разворачивающимися перед ним чудесами. Со своего наблюдательного пункта в небесах, Чандон увидел над собой голову бога, который разрушил инопланетный корабль времени и восстал над его обломками, как освобождённый мятежный джинн. Голова этого джинна была подобна кучевому облаку над вершиной горы, а его грозные глаза сияли, точно солнца.

Далеко внизу Чандон заметил чёрный бриллиант площади, заполненной серебристыми существами. Затем, с мостовой, словно столбы дыма от чудовищного взрыва, в небеса устремились растущие, изменяющиеся точно мягкий воск, сущности других Вневременных. Буйные, ужасные, подобные ураганам, они встали рядом с первым богом, чтобы завершить эту восставшую троицу. И всё же, сколь бы ни были они огромными и высокими, окружающие пилоны были выше их. Остроконечные башни, поддерживавшие террасы, перевёрнутые пирамиды, крестообразные башни всё еще хмуро смотрели на них из светящегося, яркого, как пылающие угли, воздуха, словно тёмные, колоссальные стражи трансгалактического ада.

На Чандона навалились тысячи впечатлений. Он ощущал божественные и безграничные энергии, которые пробуждались от вечного сна и расцветали с невероятно динамичной, живой силой. И в то же самое время он чувствовал концентрацию враждебных раздражающих излучений, с помощью которых злобные силы нового мира старались покорить и сдержать явленных богов. Даже сам свет выглядел враждебным, подавляющим в своём огненном биении, а чёрные тени, словно тусклые всесокрушающие булавы в руках угрюмых, жестоких безмолвных древних гигантов-анакимов, тысячами обрушивались вниз, на лежащие внизу купола и перистили. Вращающиеся линзы стоящих на мостовой машин блестели точно глаза северных циклопов, направляя свои замораживающие лучи вверх, на облачных гигантов. Небо периодически освещалось огненно-белым сверканием, словно отблесками пламени из миллионов далёких сталеплавильных печей. Чандон слышал угрюмый, низкий басовитый лязг, подобный отражённому звону колоколов, громкие барабанные ноты разбивающихся миров, обрушивавшиеся на него со всех сторон в пульсирующем воздухе.