Вячеслав Романцев - Псы Господа

— Действуй! — мягко понукал Алладин. — Работал ведь с Дыевым ножом на манекенах? Представь, что это манекен. Тут даже по точкам бить не надо, разок ткнул — и готово.

Подошел Стриж, держа в руках несколько неуместный сейчас предмет — видеокамеру «SONY». И присоединился к уговорам:

— Давай, Саня, не тушуйся! — он повертел камеру и добавил со значением:

— У нас, знаешь ли, братство такое, что по блату не попадешь, через кровь перешагнуть надо. Зато СВОИХ не выдаем, понимаешь? НИ-КОГ-ДА.

«Сейчас опять обделается», — подумал Лесник, наблюдая за Светловым.

Тот присел на корточки рядом с русалкой. Дыев нож дрожал в руке. А затем упал на траву.

Светлов распрямился, попытался что-то сказать:

— Я… н-н-не… — не договорил, закрыл лицо руками.

Лесник глядел на Алладина с любопытством. Как будет выкручиваться коллега? Любое правило, любой ритуал — формальность, обойти его при нужде недолго… Вот только нужен ли нам такой соратник, господа инквизиторы?

— Лесник, здесь все свои… — сказал Алладин негромко.

Больше ничего не добавил, но смотрел красноречиво.

Лесник кивнул. Поднял Дыев нож — брезгливо держась двумя пальцами за самый кончик рукояти. Касаться дерева, липкого от пота Светлова, не хотелось. Да и отпечатки его перекрывать своими незачем — клинок, покрытый запекшейся кровью, будет до самой смерти новоявленного оперативника храниться в Конторе…

Он наклонился над тварью. Всматривался в глаза, пытаясь разглядеть проблеск разума… Но видел лишь взгляд смертельно опасного животного. Лесник не знал и не хотел гадать: способен ли пройти приступ агрессивного бешенства, а дамочка стать относительно вменяемой, вроде Матрены-Инги Заславцевой? Или перед ним лежит отход производства, которому в любом случае предстояло отправиться на дно водоемчика под городом Сланцы, или в аналогичное укромное место?

Разницы никакой. Для пса Господа — никакой.

Пойми, если ты хоть что-то еще способна понять, что у меня нет ненависти к тебе, ни малейшей… Ты такая, какая есть. Тебя сделали такой — тварью, жаждущей крови, жаждущей убивать. И меня, по большому счету, СДЕЛАЛИ — чтобы убивать подобных тебе. Сегодня не повезло тебе. Когда-нибудь не повезет мне. Умри с миром!

Кровь ударила высоким фонтаном, и хлестала на удивление долго.

Лесник швырнул окровавленный Дыев нож под ноги Александру.

— Стриж! Текст клятвы, живо! — крикнул Алладин. Затем растерянно взглянул на Лесника. — Черт, за всей суетой про псевдоним для Светлова не подумал…

Рабочие псевдонимы оперативники получали сразу после «клятвы на клинке» — после чего по имени-фамилии их называть переставали. Обычно псевдоним был напрямую связан с предшествовавшей клятве операцией. Андрей Урманцев, например, стал Лесником после акции в одном лесничестве под Красноярском, где работал обходчиком очень неприятный человек. Вернее, не совсем уже человек…

— Нет мыслей светлых? — спросил Алладин. — Насчет псевдонима?

Губы Лесника искривились, словно он хотел сказать нехорошее слово. Но ничего не сказал. Молча развернулся и пошел в сторону озера. Закатное, багрово-красное солнце еще проглядывало сквозь деревья на дальнем западном берегу — и окрашивало воды Улима в кровавый цвет… Лесник шел и думал, что Юзеф прав: их проклятую работу необходимо делать, но нельзя полюбить. Никому. Никогда. Даже такие вот Светловы любят лишь себя в роли инквизиторов… Если вообще способны кого-то любить…

Кто сказал, что мы псы Господни?

Мы волки, едва прирученные волки, и Господь давно о нас позабыл…

Лесник недоумевал — его развернутый отчет об операции «Русалки» был предоставлен в канцелярию обер-инквизитора две недели назад. Бумажной волокитой уж это-то подразделение Новой Инквизиции отнюдь не страдало. Однако — вызван автор отчета для беседы лишь сегодня. Причем глубокой ночью…

Упомянутый отчет лежал на столе Юзефа — толстенная папка, двести с лишним страниц текста, распечатанного убористым шрифтом. Приложения к отчету, появись у обер-инквизитора идея выложить их сюда же, — пожалуй, не оставили бы на обширной столешнице свободного места: протоколы и видеозаписи допросов; результаты экспертиз, проведенных на месте; подробные описания всевозможных следственных действий.

— Канцелярский стиль ты вполне освоил, пис-сатель, — проговорил Юзеф с изрядной долей издевки, кивнув на отчет.