Анатолий Даровский - Часы бьют полночь [СИ]

— Оно и к лучшему, — вздохнула Оля. — Стой, погоди, а как ты собираешься остаться здесь?

Когда он сказал, что не собирается уезжать, она немного успокоилась. Неясное возбуждение, охватившее было её при слове «Север», пошло на убыль. Теперь Оля сама не понимала, с чего она вдруг решила, будто Женька собирается к чёрту на рога вместе с отцом.

— Бабушку вызвоним, — он как ни в чём не бывало пожал плечами. — Из Воронежа. Она странная, конечно, но жить в одиночку я по закону права ещё не имею.

— В смысле — странная? — не поняла Оля. — Деменция?

Женька фыркнул.

— Упаси боже. Нет, просто фанатка всяких там передач про инопланетян и масонские заговоры. И про демонов, которые превращают людей в извращенцев.

— А здесь она не так уж и неправа, — напряжение отпускало с каждым мигом, и теперь Оле хотелось улыбаться. — Представляю, как весело рядом с ней… тебе.

— Ага. Периодически выдаёт такие перлы, что поневоле кажется, будто она подглядывала на мир моими глазами.

— А ты уверен, что это не так? — усмехнулась Оля. Чем чёрт не шутит, может, способность видеть чудовищ передалась ему не от матери, а от поколения постарше.

— Уверен, — он махнул рукой. — Вот бабушка по матери их видела, про это я уже у мамы прочёл. Но та умерла давным-давно. Из-за… собственной неосторожности, я так понимаю.

Веселиться тут же расхотелось. Оле вновь стало не по себе. Ну вот, опять. Снова смерти — и снова в этих смертях явно виновато нечто большее, чем несчастный случай.

— Речь ведь не про включенный газ, да? — уныло уточнила она. — И не про скользкие лестницы.

— Речь о том, что не стоит впускать домой кого попало, — отрезал в ответ Женька, — особенно если знаешь, что это не всегда могут быть люди.

Оля вздохнула. Ровно как она и думала — опять чудовища, опять опасность. И сколько поколений их проклятой семейки умерло слишком рано? Сколько оставило после себя детей сиротами, а сколько вообще не знало своих родителей? Взять хотя бы самого Женьку: каждый раз, когда речь заходит о его семье, он начинает вести себя, как… как сейчас.

Она вспомнила Марину. Вспомнила, как столкнулась с нелюдскими тварями во второй раз, когда Женькина мать, пролежавшая в коме без малого девять лет, неожиданно встала на ноги. Встала слишком здоровой, слишком разумной для такой больной. Слишком идеальной — особенно для сына, помнившего её другой.

Вспомнила, как они пытались накормить чудовище в теле матери ядом и как провалились — и как остатки жизни, теплившиеся в Марине, спасли их обоих.

Именно тогда Оля начала видеть чудовищ, по доброй воле променяв хрупкую безопасность на знание правды. Знание, которое было нужно ей, чтобы иметь возможность хоть как-то помочь.

Марина тогда сказала: «Семьи, которые получаются из двух видящих, самые крепкие». Значило ли это, что она знала других видящих, — Оля не поняла. А Женька так и не ответил. И спрашивать у него было бессмысленно. Пусть он и изменился с тех времён, став более открытым, чем раньше, существовали вопросы, о которых он до сих пор предпочитал молчать.

— В любом случае, — Женька снова заговорил, уже более спокойно, и Оля дёрнулась, вынырнув из своих мыслей, — в моей жизни почти ничего не изменится. А в твоей так тем более.

— И зачем ты мне тогда всё это говоришь? — ей почему-то стало обидно. Он сам завёл этот разговор, никто его за язык не тянул — а потом первый же прерывает тему, будто Оля вторглась на запретную территорию против его воли.

Новый приступ головокружения настиг внезапно, и она неловко качнулась на очередной ступеньке. Женька поймал её за капюшон толстовки, не давая упасть.

— Да сам не знаю. Подумал, что тебе стоит быть в курсе, — отозвался он. — А ещё потому что… ну, блин, непривычно как-то. Что-то меняется. Тем более, что-то такое постоянное, как присутствие отца в доме.

Теперь Оля поняла, о чём он. Точно. В конце концов, ноябрь действует не только на неё, мучая злыми вещими снами. Липкое беспокойство, которое поселилось внутри, настигает в этом месяце всех, кто может видеть больше других.

— Тревожно, да? — уточнила она, потому что сам он бы никогда такого не сказал.

— Да, и это тоже. Вроде бы понимаю, что всё должно быть хорошо, но иногда накатывает — а если не получится? Если придётся ехать в эту глушь, под Сургут там или куда ещё? Хотя вообще-то повода волноваться нет. Бабушка и так давно хотела приехать.

Женька говорил спокойно и ровно, и ничего в его голосе не выдавало напряжения. Но Оля ощутила, как воздух вокруг напитывается неуловимым электричеством. Или это существо, пролетевшее мимо, электрифицирует всё вокруг?