Анатолий Даровский - Часы бьют полночь [СИ]

Она умолкла и вздохнула, глядя куда-то сквозь Олю, в пустоту, в окно, где до сих пор покачивалась невидимая для посторонних глаз тварь. Тварь, что не нападала, потому что больше не чувствовала страха.

Страха и вправду не было.

В одном девушка оказалась неправа. Мириться с демонами вокруг себя Оля так и не научилась. Как бы ни старалась убедить себя в обратном, привычно ей до сих пор не стало. Иначе не приходила бы в редкие минуты слабости липкая жалость к себе, не вспыхивали бы внутри злость и обида: зря решилась, зря приняла этот жуткий дар.

Хотя, наверное, всё же не зря?..

— И что? — поторопила Оля. — Что в итоге случилось?

Рэна странно усмехнулась.

— Чудеса. Случились чудеса.

Она ведь о себе говорила, верно? Оля вспомнила: вроде бы эта девушка, такая с виду хрупкая, сбежала из дома, чтобы жить отдельно. В девятнадцать лет, одна, без профессии и связей, в маленьком северном городке, с одной лишь сумкой с вещами. И в результате — живёт здесь, работает и, судя по количеству рисунков вокруг, занимается любимым делом. Устроилась.

Да, пожалуй, это тянуло на чудо.

— Ты говоришь об удачных обстоятельствах? — пробормотала Оля. — Но у меня таких нет, и я…

— Я говорю, — прервала её Рэна, — что никогда не стоит сдаваться. Да, когда я сейчас смотрю назад, я воспринимаю это как чудо… Но на самом деле настоящим чудом было — решиться. Всё остальное приложилось потом. Дорогу осилит идущий, или как там было?

Никогда не стоит сдаваться. Кто-то однажды уже говорил Оле эти слова. Кто-то, кто однажды сдался и погиб.

Оля не хотела, чтобы кому-то ещё пришлось погибать. И сдаваться тоже не хотела. Но червячок сомнения грыз изнутри, не давая покоя.

— А если не приложится? — всё-таки спросила она. — А если я только хуже сделаю?

— Тогда ты будешь знать, что как минимум попыталась, — ответила Рэна. — Я не знаю твоей ситуации, конечно, так что не уверена, могу ли советовать, но по опыту — попробовать стоит.

Звучало логично, но… это ведь было не только её решение. Что насчёт Женьки, который отдал слишком многое ради её безопасности — а теперь она собирается разрушить это всё? Разве она не обязана перед ним?

Разве «они» не рассчитывают, что она попытается снова?

— Есть один человек, — медленно произнесла Оля. — Я… не думаю, что ему это понравится. Он очень много для меня сделал, и, если я сейчас начну действовать, то всё это умножу на ноль.

— А ты просила его об этом? — вопросом на вопрос ответила Рэна. — Монстры этой девочки… тоже так говорили. Мы, мол, для тебя столько сделали, ты обязана поступать так, как сказано. Но девочка не просила, чтобы для неё это делали. И, как только это осознала, стала свободной.

И добавила уже тише:

— Делать что-то для тебя — решение этого человека. А сейчас речь о твоём. Попробуй на миг забыть о «долге» и подумать, что будет, если у тебя всё получится.

— Но я даже не знаю, что делать, чтобы всё получилось! — воскликнула Оля. — Как я могу об этом подумать? Вариантов нет!

— А вариантов никогда нет, — отозвалась девушка, — пока не решишься. И только когда начинаешь всерьёз задумываться, внезапно осеняет. Так мозги работают, ничего не могу поделать.

Оля закрыла глаза. Голова взрывалась. Саднило горло. Женька был далеко, и она не знала, где. Как ему помочь, не нарвавшись самой, тоже не знала.

Но Рэна говорила разумные вещи. Нельзя было пускать ситуацию на самотёк. Самое невыносимое из всех возможных решений — сидеть сложа руки и не делать ничего. Добровольно ждать, пока чудовища возьмут своё, пока «они» возьмут своё.

Такой исход претил Оле до глубины души, и, будь она менее задолбанной и затравленной после всех злоключений этих месяцев, ей бы и самой в голову не пришло сдаться.

Нужно было искать выход.

Почему-то вспомнилась Марина. Не та Марина, что умирала на полу Женькиной спальни, а та, которую Оля недавно видела во сне. Лёгкая, воздушная, с прохладными руками и знакомыми тревожными глазами. Приторный запах винограда, что исходил от неё. И последние слова: просыпайся. Ты ещё можешь всё изменить. А я помогу, как всегда помогала.

Интересно, это всё-таки был глюк? Или призрак Марины действительно существовал в этом мире в какой-то неясной форме? После чудовищ и вещих снов Оля ничему бы уже не удивилась.

Она перевела взгляд на листы, которые всё ещё в беспорядке валялись на диване. Марина ведь их имела в виду? Дневник с подсказками? С историей о «них», о том, как она общалась с «ними» на заре создания группировки? Как узнала важные вещи?