Маргарита Малинина - Исчезнуть из преисподней

— А зачем, по ее версии, ее надо было похищать? — не могла я понять.

— Ну, якобы увидела масонский обряд в заброшке, и ее связали, чтобы не путалась под ногами. Привлечет внимание. Газетенка желтая, им нормально. В суд уже неоднократно за клевету привлекали, им не привыкать, юристы ходят на заседания как на работу. Зато инвестор какой-то клюнет на талант и выведет ее карьеру на новый уровень. Ну, ты и сама в курсе. Проблема в том, что хахаль отказался связываться с органами. Поэтому ей нужна была ты. Именно ты будешь инициатором расследования, напишешь заявление и дашь странные показания, в которых тоже будут упоминаться масонские символы и прочая мура. Заявление и свидетельские показания — это официальный документ, ей для статьи в самый раз. Так вот, приехав в очередной раз с едой и питьем и, кстати, с мыслями уже ее выпускать, я обнаруживаю бездыханное тело.

— К чему все эти ужасы, по вашему первоначальному плану? Наручники, кровавая надпись над трубой, символ на двери…

— Ну, символ для тебя и для ментов. Наручники она заранее туда отволокла, с матрасом вместе. Все должно было выглядеть естественно, легкое обезвоживание, общее истощение и чуть ли не шрамы на руках от наручников. Но я же говорю, я обставил все по-своему. И когда я ее по-настоящему похитил, она, конечно, перепугалась. Звонила тебе и оставила сообщение кровью.

— А сумочка и туфли?

— Что — сумочка и туфли?

— Это были мои подарки! Алексей сказал, что она специально их оставила для меня. Он пытался меня убедить, что это фарс, и почти преуспел в этом. Но теперь-то я знаю, что это все по правде было!

— Значит, она в запланированный день похищения специально так оделась. Мне показалось, кстати, что она меня подозревает в нечестной игре. Но любопытство и упорство не дало ей повернуть назад. А твои вещи — как залог, что ее опознают в случае чего.

— Господи…

— Ну я же говорю, что не собирался ее убивать! Это твой мужлан сделал!

— Да с чего ты взял, что это Алексей?

— А кто ж еще-то?

— К примеру, Щербинин. Упреждающий удар, так сказать. Узнал, что готовится статья, которая, хоть и ложь наполовину, а может, и на три четверти, но накануне выборов ему даже такое не нужно. Никто не будет голосовать за полоумного фанатика. А учитывая, что он в своей предвыборной агитации делал акцент на знатное происхождение, простой народ вполне может поверить Светкиным байкам, — вспомнила я Василия Ивановича.

— А откуда он мог знать, что она здесь?

— Ты сказал своему приятелю, а он — своему родственнику.

— О чем ты? — прыснул он так задорно, что я сразу поверила. Не говорил. И тот, другой, тоже. — Юлик со своим, с позволения назвать, родственничком не общался уже лет пять. И с собственным отцом почти полгода — с тех пор, как он ушел от них. Я узнал, что Щербинин усадьбу прикупил, от Антонины Викторовны, которая мне и квартирку подогнала. Так что знать никто не мог. Кроме него, — он выразительно изогнул черную бровь.

— Ну хорошо. А ему зачем?

Брюнет легкомысленно пожал плечами.

— Не знаю. Мне плевать.

Я замолчала. Столько было вопросов, связанных с этой историей, столько нестыковок, что сразу все и не вспомнишь. Но взгляд мой наткнулся на горящие свечи — единственный источник освещения, и я спросила:

— Зачем вся эта атрибутика?

— Не знаю, у мужлана своего спрашивай. Когда я приехал, тут это уже было. Видать, хотел и тебя до кучи грохнуть, но повесить на меня, выставить полоумным фанатиком.

— Хорошо, а что за маскарад со стариком? Светка в ужасе кричала мне о том, что к ней вернулся какой-то старик, и Леши там не было, это явно твоих рук дело!

Он снова хмыкнул — задорно так, беззаботно. Будто не сидели мы над гниющим трупом молодой девушки и едва не убитым ее любовником в заброшенной усадьбе в час ночи. Как это может быть весело? Или он тоже живет в этом странном мире, когда смешное переплетается со страшным? Когда специально заставляешь себя смеяться, лишь бы не бояться? Может, мы одинаковые?

«Нет», — ответило что-то глубоко внутри. И это «что-то» невозможно обмануть. Жаль, очень жаль…

— Она же любила байки сочинять. Для себя разоблачала их, а для других подавала за истину. Вот я и придумал ей пару баек. Когда тут были, — обвел он глазами помещение, — я ей тоже концерт устроил. Со второй магнитолы. Она тебя попугать хотела, заставить поверить, что духи предков Зубовых тут бальные вечера устраивают. Все пыталась представить себе твое лицо, когда ты наконец додумаешься в усадьбу приехать. Все гадала, будут тебе призраки мерещиться или поймешь сразу, что это фальсификация. Ну я ей самой устроил тогда. Считай, что за тебя отомстил. Испугалась знатно! Магнитолу выключила — а флейта продолжает наяривать! И тени вдалеке стоят, будто танцуют… Потом ругалась страшно. А что, другим можно подлянки делать? А старик… Это я уже перед тем, как ее усыпить и сюда привезти. Мы же собирались вместе это делать. Оформили бы усадьбу в должном стиле, как перед масонским обрядом, и заковал бы я ее в наручники. Но я пошел по своему плану, как уже сказал. Искала она все этого студента постаревшего. Вот я ей его и устроил. — Снова неприятный смешок, от которого кровь стынет в жилах. — Вколол ей снотворное, очнулась она уже здесь.