Энди Дэвидсон - Дочь лодочника [litres]

Но помнила и видение старого пастора – то, что увидела лишь мельком в лачуге, похожее на дурное семя, пускающее ядовитые побеги.

Голубь, опасная бритва.

Два стеклянных гроба.

Они оба смотрели в окно. Стрелка, крест и все, что за ними, расплывалось.

Дождь не переставал, вода поднималась в низинах. Среди кипарисов кружились водовороты, всевозможные создания поднимались в воздух, забирались на деревья, на возвышения.

Мощное течение уносило усталую Миранду на ее плоскодонке обратно к Искриному причалу, который медленно исчезал под вздымающейся водой. Несколько бутылок, висевших на ее старом кипарисе, снесло ветром и сбросило в байу. Миранда привязала лодку. Череп, позвоночник и грудная клетка Хирама лежали на днище, на полдюйма в мутной воде; дождь смыл с костей запекшуюся кровь. Миранда взяла их, прежде чем выйти на причал. Череп с позвонками звонко стучали, как деревянные бревна.

В лачуге ей пришлось сперва отогнать стервятников от старухиного тела. Птицы сбились в кучу, расправив крылья под дождем, разметая тонкие серебристые брызги. Несколько принялись клевать наиболее мягкие куски Искриного тела – ее глаза, ее груди, внутреннюю сторону бедер. При виде Миранды они не спеша побрели к краю двора. Один долго не хотел отрываться от несгоревшей плюсны Искриной левой ступни. Миранда раздраженно пнула птицу, и та отлетела прочь. Тогда она осторожно стянула со старухиного тела покрывало из кудзу. Затем положила его на землю и прикрыла им отцовский череп, позвоночник и ребра. Проделав это, взяла Искру за руки, спустила ее по ступенькам крыльца, оттащила за дом.

Оказавшись перед входом в баню, она почти выбилась из сил. Дверь не закрывалась. Замок был сломан, рама расщеплена. Снаружи она видела следы – Коттона, мальчика и девочки, залитые дождевой водой. Вспомнила, как Хирам учил ее идти по следам: «Земля все тебе расскажет».

Вот она и рассказывала.

Миранда взяла останки Хирама и принесла в сарай мальчика.

Немного постояла в проходе, глядя на его разбросанные вещи.

Она должна была быть здесь, спасти его…

«СПИ, ДИТЯ».

Голос лешачихи у нее в голове.

Дождь стучал по крыше, вода стекала по окну.

«Может, только чуточку», – подумала она, изможденная.

И забралась в гамак мальчика, прижимая кости Хирама к груди.

«ДА, СПИ. ОСТАЛЬНОЕ ЕЩЕ УСПЕЕТСЯ. ПОКА ПОСПИ».

Не в силах удержаться, она закрыла глаза.

Благо сны ей не снились.

Вцепившись рукой в перила, Чарли Риддл подтянулся от стены прихожей; кости ноги и спины заскрежетали друг о дружку, будто камни. Он полагал, что к этому времени будет уже мертв. Что, закрыв глаза, ускользнет прочь, но этого почему-то не случилось. Он, пошатываясь, пересек коридор и вошел в открытую дверь гостиной, где стояла накрытая старыми простынями мебель. Он добрался до пыльного буфета, откуда достал полупустую бутылку «Уайлд Тёки». Выглянул через окно во двор: дорожка за ним была вся в лужах, а с дубов, магнолий и гортензий капала вода. Свет во второй половине дня был такой же, как при сумерках, словно с небом творилось что-то странное. Между оранжереей карлика и рядом полуразвалившихся «домов-ружей» констебль увидел в траве свой «Плимут». Бедняга Роберт Алвин, чей труп Риддл запихнул в багажник после перестрелки, наверняка уже расплавился, как устрица на жаре.

Риддл рассмеялся.

Ребра тотчас пронзила боль. Левая нога ощущалась как мешок с битым стеклом. Правое колено трещало при каждом шаге. Ребра ушиблены, правая скула треснула и распухла, нос расколот у переносицы. А после того, как один мерзавец стукнул его трубой, змей у него штанах мог бы теперь плеваться кровью, если оставался вообще на что-то способен.

Он хрюкнул и сделал глоток виски.

«Долбаные дикари, – подумал он. – Долбаные уродские дикари». Он хотя бы отправил одного в ад, прежде чем последние двое его достали. Достали ботинками со стальными носками, длинными цепями и медными кастетами. Он отпил. – Ну их всех на хер. Пусть придут и убьют тут всех, кого я сам, мать их, не убью первым».

«Сучку Крабтри».

«Траханого карлика».

В этот момент шлюшка Эйвери торопливо вышла из оранжереи.

Риддл проследил за ней слезящимся глазом. Потом вытер его и снова отпил виски.

Она прошла к «Плимуту» – переднее левое крыло и капот были помяты, зад провис над осью, – наклонилась к разбитому окну и достала ключи. Сунула себе в карман, вернулась к оранжерее.