Ребекка Роанхорс - Вампиры не стареют - сказки со свежим привкусом [сборник litres]

– Что ты здесь делаешь? – Она снова была обеспокоена и пронизывала меня взглядом.

Так что я сказал ей правду.

(Ну… одну правду).

– В этом месте, – сказал я, – я чувствую себя лучше. И не таким одиноким.

Папи встал рядом с ней, нахмурившись. Может, мне не стоило этого говорить. Может, мне следовало умолчать об этом. Но по боли на их лицах я видел, что они поверили.

А если они поверили мне, они не будут спрашивать, почему я вообще оказался у озера.

Мами несколько секунд покрутила свои длинные волосы.

– Ты правда чувствуешь себя одиноким? – наконец спросила она.

У меня от слез защипало глаза, и мне пришлось отвернуться. Разве это не было очевидно? Разве это не было кристально ясно, что я полностью изолирован, что я отчаянно хочу видеть что-то, кроме той жизни, которую они мне обеспечили?

– Иногда, – ответил я, идя на определенную уступку.

– Мне жаль, что тебе пришлось увидеть… ну, знаешь… то, что ты увидел, михо. – Мами переплела свои пальцы с папиными и продолжила: – Я знаю, что мы особо не говорили об этом. Мы просто не хотим, чтобы с тобой случилось что-то плохое.

– Я знаю, – ответил я. Хотел сказать что-нибудь еще. Но позволил словам сгореть. Было бессмысленно что-то им объяснять. Они всё равно бы не поняли. – Мне просто нужно время, которое я смогу проводить наедине с собой каждый день. Недолго. Хорошо?

– Те амамос [57] Мы тебя любим ( исп. ). , Циско, – сказал папи.

Это худшая часть. Я уверен, что они любят. Но как сказать кому-то, что их любовь тебя душит?

НиктоНеЦелуетсяКакГастон: Фуф, у меня лицо горит.

ЖалкоеДело: С возвращением!

ПотомственнаяВедьма: Это должно быть правдой. Просто обязано.

298 оценок

Парень-невидимка

18 июля, 2018

Сразу после полуночи я снова оказался у озера. Я знал, что у меня есть всего пара минут, прежде чем вернутся родители. Они оставили меня одного, чтобы поохотиться, так что я без колебаний нарушил их правило. Они охотились без меня, так что технически… они нарушили собственное правило?

Я подошел к переливающейся глади.

Назвал его имя.

Оно зазвенело по воде, и он явился мне, с порывом ветра, а потом замер рядом со мной. Я снова смотрел в его глаза.

– Ты настоящий, правда?

Он кивнул.

– Как там остальные?

– Мы не знаем. – Он провел ладонью по всей длине моей левой руки. Я покрылся мурашками, но не от холода.

– Мои родители… – Я умолк, позволив взгляду окинуть его тело, его футболку, обтягивающую грудь, его круглый живот. – Они сказали, что я такой один.

Он улыбнулся.

– Это совершенно точно неправда.

– Но почему? – я уже говорил не шепотом. – Почему они солгали мне?

Его лицо нахмурилось.

– Это вопрос к ним, а не к нам.

– Что еще правда?

Куан наклонил голову набок.

– О нас? О том, кто мы такие?

Я кивнул.

– Я не знаю, что еще они говорили тебе, – сказал он. – Что я должен рассказать о том, кто мы есть.

– Я хочу знать всё, – сказал я.

Обо мне. О нас. О нем .

– Я знаю, что хочешь, но… – он отвернул лицо и прищурился, – я не знаю, должен ли я быть тем, кто расскажет тебе.

Я положил ладонь ему на грудь. Даже не задумываясь об этом. Я просто хотел почувствовать снова, как эта пульсация и его сила – если ее так можно назвать – пронизывает меня, заполняет меня.

Но этого было недостаточно. Казалось нечестным, что можно испытывать это лишь изредка, всегда незапланированно, не будучи уверенным, когда случится следующий раз. Мне нужно было больше .

– Я не знаю, вернусь ли я, – сказал я. – Смогу ли я продолжать всё это. Мои родители наверняка меня поймают.

Он повернулся, чтобы уйти, но остановился.

– Ты мог бы пойти с нами.

– Я не могу, – произнес я, скорее инстинктивно, чем возражая. – Как я могу сделать такое?

– Мы все это сделали, – сказал он, без колебаний. Этим он рассказал мне о многом.

Были другие.

Их родители наверняка тоже лгали им.

И они ушли.

– Вы просто… просто ушли сами по себе? Но как ?

– Просто… подумай об этом.

Куан исчез так же быстро, как и появился.

И его слова были всем, о чем я думал, растянувшись на крыше десять минут спустя, глядя на ночное небо. Папи, присоединившись ко мне, спросил, что я делаю.

– Мечтаю, – ответил я.

Он постоял рядом несколько секунд, но он не мог знать, что всё мое тело гудит от энергии – остаточный эффект после нахождения рядом с Куаном.

– Я на самом деле такой один? – спросил я. Вслух. Его. И небо.