Zak Dummy - Когда богу стало скучно 5 том [СИ]

Сквозь весь этот набор звуков, я могу расслышать парочку злых криков новичков, требующих выпустить их.

— Выпусти меня! Чёртов, псих, выпусти, выпусти, выпусти меня! Мать твою!

Резкие брыкания его заставляют цепь извиваться, словно змею, обвивающую добычу, в которую уже впрыснула яд.

“Прошло больше тридцати двух часов, а он до сих пор так брыкается… Удивительно. Его брат в отличие от него сдался уже после двенадцати”

Довольно улыбнувшись, ведь из таких стойких людей получаются самые преданные своим убеждениям последователи, я зашагал к источнику звука, проходя комнаты других таких же, как он.

Кто-то, смотря на них, подумал бы, что это обычная темница, где держат преступников, но всё иначе. Это комната, где перерождаются души, а души должны быть невинными, поэтому в комнатах ничего нет. Нельзя допустить, чтобы душа погрязла в мерзости, а невинные, только родившиеся души слишком чувствительны к этому. Лишь по этой причине в комнатах только каменный пол и крохотное окно через, которое перерождённые смогли общаться с богом.

Вот, например, женщина, чьи изрезанные от попыток самоубийства руки, надёжно прикованы кандалами к каменной стене. Её отсутствующий взгляд, со слегка приоткрытыми губками, что уже успели потрескаться, смотрят в верхний угол.

“Такие пустые глаза. Она уже почти готова. В ней иссохли все грехи. Она способна принять в себя веру”

Не удержавшись, я всё же вошёл к ней в камеру, предварительно открыв дверь набором ключей.

— С пробуждением.

На мои слова она никак не отреагировала. Пустые пепельные глаза, в которых танцуют лучики лунного света, всё так же смотрят куда-то вдаль. В них уже нет столько эмоций, как неделю назад. Ни ярости, ни страха, лишь пустота. Она освободилась от всей той мерзости, что паразитировала на ней.

Она питалась ею, заставляя бедную девочку страдать, ввергая ту во всё больший грех.

— Я рад.

Улыбнувшись, я погладил её холодные щёки. Она прильнула к руке, как к источнику тепла, но больше ничего.

— Уже скоро ты обретешь веру. Станешь наконец-то свободной, как и хотела.

Проговорив это глухим голосом, я вышел из камеры.

“Всё идёт хорошо. Значит всё же даже попав богу в немилость, я не стал грешником в его глазах”

Пошёл дальше, про себя благодаря отца.

— Глава.

Хриплый голос окликнул меня из тени.

— Тут я.

Словно говорит умирающий старик, сложно представить, что он может принадлежать двадцатилетнему юноше, который только неделю назад щебетал, как неугомонный птенчик.

— Да, Рей.

Присел напротив исхудалого юноши, чья некогда гладкая кожа уже стала такой дряблой, как и у больного дедушки, что уже начал обратный отсчёт дней, что ему осталось прожить в этом мире.

Довольная улыбка, окрасила мои бледные губы.

— Глава, я… Хотел, когда будет…

Сжав от боли и неспособности договорить решётку, он посмотрел мне в глаза, взглядом полным надежды.

“Он почти в предсмертном состоянии, не ел уже полторы недели, не пил два дня. У него полное истощение, голод скорей всего уже перестал сводить его с ума, но осадок с тех времён остался, но даже так он думает лишь об этом. Отлично”

— Скоро, Рей. Потерпи.

— Хорошо.

Сопроводив ответ слабым, едва заметным кивком, от которого судя по выражению ему стало плохо, он пополз в глубь комнаты перерождения.

“Отлично, он уже готов. Никаких дополнительных вопросов, никакого отчаяния. Он верит мне, а значит верит и богу, ведь если он способен верить мне то богу подавно.

Завтра уже можно будет начать курс реабилитации, а через месяц выпустить наружу”

Ликуя про себя, я пошёл дальше, к не прекращающему гулу цепей и крику.

— Тварь, сюда иди! Выпусти меня! Что ты сделал с братом!? Я тебя никогда не прощу!

Наконец-то я оказался перед комнатой человека, никак не желающего принять свой грех.

— Звал?

Медленно и почти без эмоций сказал я, смотря в его разъярённый взгляд. Пожелтевший оскал, что контрастирует с почерневшей от пыли и сажи, кожи, будто бы готов разорвать меня, словно дикий пёс.

— Выпусти меня, ёбанный психопат!

Его могучее тело, несмотря на истощение, в моменте приблизилось ко мне, но короткие цепи, грубо стянули его обратно. Он уже почти готов был упасть, но всё же силы тела и ловкость помогли ему устоять на ногах.

— Отомщу.

Чёрные руки, на кончиках которых виднеются красные пятна от выдранных ногтей, сжали стержни решётки.

— Опять пытался вырыть яму ногтями?

“Какой неугомонный. Его даже не останавливает каменный пол”