Елена Обухова - Человек за чёрной дверью

– Это вы мне точно не пришьете! – вдруг почти прорычал Назаров, подавшись вперед.

– Думаете? – Велесов отчасти скопировал его движение. – Думаете, не осталось никого, кто видел бы вас там? Ошибаетесь. Владислав Федоров вспомнил, что видел вас в той гостинице. Почему вы не убили его, как остальных, а лишь попытались имитировать аварию? Как вы могли знать, что он все забудет? И почему вновь доверились случаю, когда похитили его и бросили замерзать на кладбище? С другими вы вели себя гораздо решительнее. С той же Надеждой Пироговой, например, сестрой Татьяны, которую вы просто забили до смерти в припадке ярости…

Назаров вдруг рассмеялся, а потом и вовсе захохотал. Громко, истерично, словно Велесов битых полчаса развлекал его самыми смешными хохмами, которые он когда-либо слышал. Даже адвокат, услышав этот безумный смех, попытался отодвинуться от своего клиента.

Смех постепенно перешел в усталый стон, Назаров вытер выступившие на глазах слезы, подпер подбородок сцепленными в замок руками и наконец ответил:

– А он велел мне не убивать его.

– Кто – он? – нахмурился Велесов.

– Голос в моей голове.

Услышав это, Соболев не выдержал и ударил кулаком по столу, длинно и витиевато выругавшись. Сидевший рядом Влад даже удивился такому владению словом, а заодно и фантазии.

– Этот засранец собирается косить под невменяемость, – пояснил свою реакцию оперативник, добавив сверху еще несколько слов. – Но по крайней мере это значит, что мы его действительно прижали.

– Постараемся порадоваться хотя бы этому, – устало вздохнул Влад.

Порадоваться по-настоящему у него не получалось. Слишком много событий, слишком много смертей, слишком много переживаний и слишком мало сна и еды. Его мутило, но он не знал, от чего больше: от отвращения при мысли, что его сестра три с лишним года прожила с маньяком-убийцей, или от банального голода и нервного истощения.

– Кстати, там твой Игорь уже вернулся, – с незнакомыми нотками, подозрительно похожими на виноватые, сообщил Соболев. – Привез тебе другое пальто. Ты можешь ехать, у нас больше нет к тебе вопросов.

– Прекрасно, – резюмировал Влад, поднимаясь на ноги.

Голова снова закружилась, и он пошатнулся, но Соболев вовремя поддержал его, после чего проводил до проходной, где неловко хлопнул по плечу и попросил:

– Ты, это… Не серчай, ладно? Мне действительно не нравилась версия, в которой ты – сумасшедший убийца, но очень многое говорило в ее пользу. Вот и пришлось отрабатывать.

– Внезапное дружелюбие было следствием этой необходимости? – сдержанно уточнил Влад, надеясь, что голос не выдаст его разочарование.

– В том числе, – не стал отпираться Соболев. – Но мне нравилось с тобой общаться. Ты… не мажор, если понимаешь, о чем я. И я с удовольствием как-нибудь выпью с тобой пива снова. Если, конечно, ты захочешь.

– Один вопрос, чтобы я мог решить, хочу ли этого. С моей сестрой ты спишь тоже из-за подозрений в мой адрес?

Судя по звукам, оперативник поперхнулся не то воздухом, не то словами ответа. Наконец он смог выдавить из себя:

– А ты откуда знаешь? Она тебе сказала?

– Она зачастила в гости по утрам, – усмехнулся Влад. – И от нее все время пахнет твоим шампунем.

– Ну… это… я… Да как-то оно так… – пробормотал Соболев, явно не находя слов для ответа по существу.

Что стало для Влада лучшим возможным аргументом в пользу того, что полицейский все же испытывает к его сестре какие-то чувства, а не просто использует ее.

– Ладно, живи пока, – проворчал Влад, давая понять, что его недовольство напускное, и прошел через турникет к дожидавшемуся его на той стороне Игорю.

6 февраля 2017 года, 14.25

– А когда мама, наконец, проснулась, было, конечно, много слез, но это были, как говорится, слезы радости, – закончила Юля свой рассказ, зачерпывая пластиковой ложечкой несколько подтаявших в горячем кофейном напитке маленьких разноцветных зефирок. – Я сказала, что Семку утром привезли полицейские, потому что поймали маньяка. Меня даже почти не ругали за то, что не разбудила сразу. Так что фокус со снотворным остался незамеченным.

– Офигительно, – резюмировала Галка.

Она свой латте, на взбитую молочную пенку которого бариста покрошил не абы что, а батончик «Сникерс», уже почти допила, пока Юля рассказывала о своих ночных приключениях и о предшествовавших им событиях: разговоре с Нурейтдиновым и похищении Семки. Галка жадно внимала каждому слову, поглощая купленный Юлей напиток.