Мария Петренко - Золотая тьма [litres]

– Вы боитесь? – офицер сочувственно и обиженно посмотрел ей в глаза. – Я не отойду от вас ни на шаг. Или же, если пожелаете, уеду, только вам принесут чашку.

Своё слово Алексей сдержал и поспешил найти подходящий экипаж, что сможет вернуть Анну в приливе чувств домой. Всю дорогу она не выпускала его руки, хотя и смотрела в заснеженное окно. Анна вдруг осознала, что даже в этом странно-холодном мужчине есть чувства, которые он не торопится показать.

Двери Милютинской усадьбы громко распахнулись, и Алексей поспешил успокоить набежавших слуг, что юная госпожа испытала лишь неожиданный прилив эмоций. Велено было принести её любимый облепиховый чай.

– Но граф, помилуйте, где же нам найти ягоды в такую заморозь? – молоденькая темноволосая служанка растерянно всплеснула руками.

– А вы постарайтесь получше, – процедил он сквозь зубы.

Анна уже не плакала и тихо сидела в гостиной на мягком диване, погружаясь в новые неизвестные мысли. Она всё ещё шмыгала носом, вызывая у Алексея чрезвычайное умиление. Суетливые слуги пролетали за стеной быстро и громко, хлопоча о внезапном заказе гостя: один был послан за облепихой, другая успела прибежать от пекаря с эклерами, третий старательно вычищал господскую шубку.

– Анна Михайловна, вам подать в спальню? – полноватая девушка выглянула из тяжёлых кухонных дверей.

– Нет, Настасья, подайте в столовую. Я хочу, чтобы Алексей Иванович выпил чаю со мной.

Офицер удивлённо посмотрел на девушку, подняв брови, но не увидел в ней сомнений. В её ровном взгляде читалось: "Это ведь просто чай". Действительно, редкая девушка решится остаться в доме с малознакомым мужчиной, так ещё и в отсутствии родителей, а Анна вдруг решила отступить от обыденных приличий, оставляя гостя.

Девушка встала с дивана и подошла к офицеру, приглашая его к столу. Алексей аккуратно обхватил ладонями её щёки и нежно поцеловал девушку в лоб. В столовой уже дымили две красивые, явно дорогие чашки, рядом с которыми на таких же тарелочках лежали свежеиспечённые эклеры.

– Простите мне мои слёзы, пожалуйста… – Анна грустно смотрела в желтоватое содержимое чашки. – Ваши слова так тронули меня, и мне стало вас так жаль.

– Не стоит извиняться, Анна Михайловна. Это ваши чувства, а за них не просят прощения. Но жалеть меня тоже не стоит, я этого ужасно не люблю.

– Никогда бы не подумала, что в вас может быть такая философия, – она водила тонким пальцем по ободку чашки. – И вы были такой грустный…

Алексей поднял на Анну глаза: она держала в руках надкусанное пирожное и внимательно рассматривала офицера. Морозный румянец не спешил сходить с её носа и щёк, хотя девушка уже давно сидела в тепле и дышала горячим паром от кисловатого чая. Казалось, она хочет сказать что-то важное, но очень долго решается: стоит ли.

– Знаете, я… чувствую какое-то покойствие рядом с вами. Я совершенно ничего о вас не знаю, ну, почти ничего. Но с вами так хорошо, – она смущённо улыбнулась. – Я не должна так говорить, это неприлично, но я так чувствую, и…

– Всё хорошо, Анна Михайловна. Мне очень приятно, что моя компания доставляет вам удовольствие.

– Я бы не назвала это именно так, но вы правы. У меня не так много друзей, но вас я могу спокойно считать одним из них, – Анна улыбнулась ему. – Когда-нибудь я познакомлю вас с моей старой подругой, она вам точно понравится!

На словах о друзьях Алексея недовольно передёрнуло. На Анну у него уже появились планы, и они выходили гораздо дальше простой дружбы. Обилием друзей Алексей и сам не мог похвастаться: ни с кем, кроме сослуживцев, он не водился и не хотел. Близкий товарищ у него был, но всего один, с другими времяпрепровождение ограничивалось приглашением на ужин или карточный вечер. Последние офицер особенно любил, так как после них он всегда возвращался домой расслабленный, захмелевший и получивший несколько тысяч рублей. Играть в карты он умел и любил, а потому мог вытерпеть любое общество, занятое тем же.

– Я сам никогда не стремился к обрастанию дружескими связями. Признаться, не видел в этом смысла и никогда не нуждался в других людях. До какой-то поры так и было, пока я не понял, что не хочу умереть в одиночестве.

– Обычно для этого ищут жену, а не друзей, – Анна с улыбкой поднесла чашку к губам.

– Этим я и занимаюсь, Анна Михайловна.

Девушка вновь заметила на себе тот самый взгляд, что всегда вгонял её в краску. Глупой Анна не была и прекрасно понимала, почему граф так часто навещает её, и почему родители всё явнее намекают ей присмотреться к Алексею.