Глеб Соколов - Попрыгунчики на Рублевке

— Выходит, он пришел на место своей гибели. А там уже лежал труп. — Панов достал из кармана пиджака сигарету. Чиркнул зажигалкой, закурил.

— Именно… Не хочу вторгаться в вашу деятельность… Самым поразительным в этом являются не мои выводы эксперта, а место… Главное, все произошло именно в этой точке, а вокруг… — Медик развел руки в стороны, медленно повернул голову, словно приглашая Панова вместе прочувствовать как следует главное обстоятельство преступления.

Справа от входной двери стояла древняя, с ободранным лаком рогатая вешалка. Вероятно, ее притащили сюда от кого-то из съехавших жильцов. Тут же столик, на какие кладут в прихожих шляпы. И огромное чучело медведя. Какой-то тулуп, висевший на вешалке, и чучело создавали за собой глубокую тень. Разглядеть в ней что-либо было невозможно.

Туда-то и заскочил Килин.

Вошедший человек поразил и испугал его. «Что здесь творится, в этом девятнадцатом веке?» — Килин бесшумно отступил еще дальше в тень.

У того, кто пришел, не было головы. Вернее, она существовала, но вся — замотана бинтами. Широкие белые полосы оставляли открытыми лишь рот и глаза. Сверху торчала черная шляпа с маленькими полями и высокой тульей.

Дверь еще раз скрипнула и закрылась. Старик вдруг захрипел — «Жив!» — пронеслось в голове Николая, — подскочил на стуле, крякнул…

Быстро, очевидно тоже испугавшись, пожилой человек наклонился вниз, чтобы схватить подсвечник.

Забинтованный замер, не проходя дальше, к лестнице… Страж уже поднял канделябр в воздух и осветил им странную фигуру. Правая рука старика потянулась ко лбу, — он хотел перекреститься, — но в последнюю секунду удержался.

— Я к Турчаниновой… По ее приглашению, — негромко, каким-то болезненным тоном произнес вошедший. Килин безошибочно узнал голос.

Старик открыл рот, но оттуда раздалось лишь бессмысленное «а-а…». Он слабо взмахнул рукой, приглашая забинтованного проходить на лестницу.

«Это же мертвый Слепян!» Николая колотило, как от холода. «Он получил от Василисы пулю в голову и должен валяться там… В подвале!.. Или здесь в прошлом — в загадочной комнате».

Стук каблуков, — несмотря на замотанную голову, убитый Вадик поднимался по лестнице очень быстро, — затих наверху. Повернувшись боком, втиснувшись между чучелом медведя и вешалкой, Килин вышел из тени. Старик отшатнулся и чуть не выронил из руки горевший канделябр.

— Редкое чучело! Было любопытно посмотреть! — бросил Николай, рукой похлопав медведя по морде. Не говоря больше ни слова, поспешил на лестницу.

На ступенях валялся какой-то мусор. Невидимый в темноте, он хрустел под подошвами килинских ботинок. Николай хватался руками за перила. Вот и этаж. Кажется, сюда!.. Дверь ближайшей квартиры приотворена. В щель проникал неяркий свет. Килин зашел…

В пыльном углу возились два мальчугана. Голова одного из них — совершенно лысая. Он пытался повалить другого, подставляя ему ножку, но тот, пуская слюни, не опрокидывался назад, а норовил встать на четвереньки. На Николая они даже не посмотрели… Коридор, потом опять дверь, какая-то лестница. Показалось: предыдущий раз шел другим маршрутом.

Навстречу попалась чахлая, изможденная женщина. В руках — кастрюля с дымившимся варевом. Рыбный запах был отвратителен… Она остановилась и смотрела ему вслед, пока не исчез за очередной дверью.

Три игрока!.. Николай видел их прежде. Эти стаканы, наполненные пивом из стоявших тут же бутылок, грязная пена, разлитая по столу… «Как будто и вправду попал в прошлом ровно в тот момент, в котором однажды побывал!» Килин невольно уставился на замызганную колоду карт — все именно так, как было… Трое смотрели на него. Нет, теперь в их взглядах не видно прежнего равнодушия. Сейчас они остановят его! Килин ринулся к противоположной стене. Там была дверь. «Она закрыта!» В мгновение ока представилось: дергает ручку — не поддается, трое встают…

Крики заставили его обернуться — прошел совсем немного… После комнаты с тремя картежниками, которую Николай благополучно покинул, следовал узкий, длинный коридорчик. В него выходило множество дверей из убогих клетушек, которые были тесно заселены сновавшим между ними народом. Тут было много пожилых мужчины с бакенбардами, очевидно, чиновников. Впрочем, самого низшего ранга, судя по надетым на них затрапезным сюртучишкам и домашним туфлям с прорехами. Их жены были толстые, в засаленных платьях. Среди них одна вела мимо чужих комнаток своего благоверного, держа его красной ручищей за шиворот. Он был ниже ее ростом…