Глеб Соколов - Попрыгунчики на Рублевке

«Начинаю выпадать из реальности!.. Это плохо».

Сказывалось чудовищное нервное напряжение. Килин тряхнул головой, взъерошил волосы и в эту секунду увидел лысую макушку, окаймленную полукругом коротко стриженных черных волос. Ее обладатель сидел в дальнем углу в кресле. Оно стояло к говорившим высокой спинкой, из-за которой торчала только эта плешь. Войдя в холл, Килин ее просто не заметил…

— Я живу здесь уже второй день. Саша не появляется. Не отвечает на телефонные звонки. Только один раз, вчера вечером он перезвонил мне сам. Сказал, чтобы я не беспокоилась и… ехала в Америку… — Впервые за время разговора с Килиным она расцепила кисти рук и опустила их вниз.

Николай не отрываясь смотрел на чью-то макушку… Тот человек до сих пор ни разу не пошевелился.

— Все его ищут… То есть, как… — тихим голосом продолжала она. — С равными промежутками времени… Примерно каждые три-четыре часа сюда приезжают некие загадочные господа. Пообщавшись с ними, я поймала себя на странной мысли… — Глаза пожилой леди расширились. — Как будто я все время разговариваю с одним и тем же человеком…

Килину захотелось воскликнуть: «Это он?!» С большим трудом удержался. Николай сверлил взглядом плешивую голову.

— Понимаете… — Она выдержала небольшую паузу, очевидно ожидая, что он перестанет смотреть в дальний угол… Николай к ней так и не повернулся. Она продолжила: — В какой-то миг я стала понимать, что делает этих господ похожими друг на друга… Они непохоже одеты, на разных автомобилях, разный цвет глаз и волос…

Килин вздрогнул, оторвал взгляд от макушки и перевел его на мать Барона.

— Их объединяло одинаковое выражение лица, какой-то сдавленный голос. Словно знали что-то неизвестное мне. Но не хотели раскрывать тайну. Что происходит?! Куда делся мой сын?! Николай, вы же его лучший друг!.. Скажите! Через три часа мой самолет в Америку должен оторваться от земли. Я никуда не полечу!.. Вот — человек, он тоже что-то знает, но не говорит…

Обладатель лысой макушки наконец-то поднялся с кресла. Медленно повернулся к ним лицом. Килин мог рассмотреть его…

— То есть, вы тоже не знаете, когда Александр может появиться здесь?.. Я закурю?.. — У обладателя лысой макушки было заурядное, ничем не примечательное лицо.

Он мог быть кем угодно — бизнесменом, журналистом делового еженедельника, высокооплачиваемым врачом. Килин прежде никогда не встречал его.

В голосе незнакомца Николай не слышал особой сдавленности, о которой рассказывала мать Барона.

По лицу плешивого, до этого спокойному, пробежала тень озабоченности. Килин впился в него глазами. Незнакомец ответил прямым взглядом. В нем сквозила какая-то особая мысль, недоступная собеседнику.

— Не удается нигде его застать, — проговорил плешивый. — Его нет ни в офисе, ни дома… Не берет трубку мобильного — занят неизвестно чем… — В лице матери Барона отразились еще большие смятение и тоска. Словно начали подтверждаться самые мрачные ее домыслы. — Есть одно важное дело… — Незнакомец достал из кармана поблескивавшую золотым кантом пачку эксклюзивных сигарет, вынул одну, чиркнул оказавшейся у него в левой руке зажигалкой, закурил.

— Вы кто? — вдруг бесцеремонно спросил он Килина.

Николай почувствовал: мать Барона изумилась грубому вопросу не меньше, чем он сам.

— Я — друг Александра, — спокойно ответил Килин.

— Что-то я вас никогда рядом с ним не видел, — развязно произнес незнакомец, глубоко затянулся сигаретой.

Николай молчал. Не произносила ни слова и мать Барона. Обстановка была натянутой. Килин решил сдержаться — важно было не повздорить с незнакомцем, а выудить из него побольше информации.

Повернувшись к Николаю и пожилой леди спиной, тот подошел к окну. Через него видны редкие деревья на участке, забор. Наискосок, уже с другой стороны шоссе — крыша какой-то постройки, вероятно склада, обитая железным листом.

— Вы не знаете, что было на вашей земле раньше? В прошлом… — спросил незнакомец у матери Барона.

— Саша говорил мне что-то… Кажется, правление колхоза… А почему вы спрашиваете?.. Вам это важно? — Пожилая леди словно почувствовала: вопрос задан не случайно.

— А еще раньше, до советской власти? В девятнадцатом веке? — продолжал расспрашивать незнакомец, пропуская мимо ушей слова собеседницы.

Килин вдруг почувствовал: у него цепенеет кожа на затылке. «Не отправит ли сейчас он нас с матерью Барона туда?! Только этого не хватало! Немедленно бежать отсюда…»