Александр Тамоников - Музей смерти

– Такие вот нравы были, молодые люди, – вздохнула тетя Валя. – Хотя это редкий случай, на Руси такое не принято было… Заклевали, в общем, женщину. Она на самом деле ведьма была… ну в хорошем смысле – чародейка, кудесница. Но зла никому не делала, людям помогала, а то, что в свою жизнь никого не пускала, – так это ее право… Кончилось печально. Официальная версия, которую потом жандармы нарисовали, – сама с собой покончила. И точка. Труп ее с камнем на шее пацаны нашли – от ее подворья отнесло метров на сто… Но люди шептались, всякое говорили. Кто-то видел, и мама меня уверяла, что этим людям можно доверять, не сплетники они. Староста Тихон Фомич подзуживал родственников Сафроновых, всячески науськивал. А тут подпили мужики – и давай… Вроде их староста и привел, но держался сзади. Ворвались мужики в дом к Марии, выбили дверь, давай ее бить, за волосы таскать. Люди слышали, как Мария кричала – мол, невиноватая она, но только пуще распалила родню Сафроновых. Выбросили ее во двор, через заднюю дверь, а участок к реке спускался, и от соседей не видно, что у Власовых происходит… И никто не знает, что было дальше…

Но представить несложно. Камень на шею – и в воду. Вечер уже был, смеркалось. Потом вернулись в дом, навели порядок, на берегу тоже все подчистили. Наутро Марию никто, конечно, живой не видел, назавтра – тоже. Потом пацаны ныряли – чуть богу душу не отдали, когда труп из воды на них выплыл… Жандармов вызвали, все написали, как надо. Сама это сделала – и точка. Туда и дорога злой бабе.

– А ведь знали многие, все как есть знали, – вздыхала тетя Валя. – Да и сам староста ходил гоголем, фыркал на всех. Но кому охота с ним связываться? Власть как-никак, с полицеймейстером дружит, с местной церковью – разве докажешь правду? Только в гроб себя сведешь. Когда труп нашли и в больничный морг отправили, Макару сообщили в Лебяжье – отпрыску Марии. Не любил он свою мать, так сложилось у них в семье, но похоронить приехал. Он в погребальной конторе трудился, был помощником ее владельца, господина Сидорчука, ну и расстарался – сделал хорошее надгробье, гроб – из лучших, крест, не пожалел денег ради мамки… Староста ему решительно отказал: ведьму, тем более самоубийцу, на кладбище среди нормальных людей хоронить не позволю. Вон у болота хорони, на выселках, там, где люди не ходят. Делать нечего, заплатил Макар парням, отвезли тело от других подальше, все атрибуты могильные, и устроил захоронение на выселках. Красивую могилу, говорят, отгрохал – крест, плиту, с гробом особо постарался… Староста дернулся: мол, какой такой крест у ведьмы?! Не православная она, утеряла веру! Так Макар его осадил – вранье это все, наветы и злопыхательство, Мария Архиповна всегда была доброй христианкой – верил в это и всегда будет верить! А кто не верит, пусть катится к дьяволу! Тихон поостерегся спорить, боялся, что правда вылезет, унялся. А впоследствии ударил исподтишка: отобрал у Макара дом матери, подделал бумаги в нотариальной конторе, привел полицию в дом и поставил перед фактом. Макару отсоветовали воевать со старостой, мол, смирись, парень, пока жив…

– Да уж, отвратительная история, – заметил я.

– А вы думаете, она на этом кончилась? – Тетя Валя подскочила, чтобы подлить мне чаю. – Прошло не больше месяца, как друг за дружкой умерли три сельских мужика – родственники убиенных Сафроновых. Два брата жены и деверь. Одному пила на лесосеке горло перерезала; у другого черепушка треснула – лошадь-тяжеловоз на нее наступила, когда он оступился в конюшне… Третий утонул… Люди говорили, что это мужики, которые со старостой в дом Марии в тот вечер нагрянули… Но и это еще не все. Когда Макар могилу-то матери отгрохал, три пьянчужки на нее пришли – как потом стали говорить, деклассированные элементы. Самогон пили, крест выдрали и выбросили, могильную плиту перевернули – а потом еще и хвастались на селе, мол, дали прикурить проклятой ведьме! Прошла неделя – стали умирать в жутких мучениях. У одного живот схватило, приехал врач, развел руками – не мой, говорит, случай, везите на кладбище. Другой напился в кабаке и помер, не приходя в сознание. У третьего во сне кровь горлом пошла, бился в корчах, земский доктор даже не доехал… Макар, сынок Марии, приехал из Лебяжьего, все поправил на могиле, сделал, как было, и уехал. К тому захоронению больше никто не подходил – все поняли. А Макара больше никто не видел. Может, приезжал на могилу, да в деревню не заходил. Потом война началась, а потом… ну сами знаете…