Рэт Уайт - Сочная жертва

Он стоял рядом с Майки в парке. Оба были без рубашек, и Джоуи не раз замечал, что Майки пялится на его шрамы на груди и животе, оставшиеся после нападения. Он знал, что Майки будет расспрашивать про них. Что ему придется вспомнить ту ужасную ночь, проведенную в подвале Дэймона Трента, пившего у него кровь.

Вспоминать это он хотел меньше всего.

Он свистнул и указал на своего друга. Оба ротвейлера синхронно повернулись, обнажив клыки. Гадес атаковала первой. У Майки на руке была манжета для укусов, сделанная из украденной кожаной куртки и двух толстых подушек, но Гадес проигнорировала ее.

Глаза Майки расширились от страха, когда огромная зверюга бросилась на него. Он выставил перед собой манжету, но собака увернулась, словно от пистолета, как ее и учили. Она целилась прямо в горло. Джоуи ничего не мог с собой поделать. Пораженный, он наблюдал, как эта мускулистая машина для убийства ракетой взмыла в воздух, подпрыгнув почти на три фута над землей и обнажив клыки. Ее челюсти сомкнулись на горле Майки, и она повалила его на землю, в облако пыли. Беснуясь и мотая головой из стороны в сторону, она ломала Майки шею и разрывая ему пищевод в лоскуты.

Из горла мальчишки хлынула кровь, заливая морду животного. Кровь из пробитой сонной артерии и разорванной яремной вены забрызгала землю и окатила юного Джозефа красным душем. Он облизал с губ кровь друга, и по всему его телу пробежала дрожь, вызвав моментальную эрекцию.

Вельзевул отстал от сестры всего на пару секунд. Он прыгнул Майки на живот и начал рвать его брюшные мышцы, пытаясь добраться до внутренних органов.

У Джоуи дрожали ноги. Челюсть отвисла, а глаза расширились от шока. Он хотел было протянуть к собаке руку, но замешкался. Что-то в этом зрелище - кровь, разорванная плоть с торчащей белой костью, просвечивающие фиолетово-розовые органы, хруст разрываемых безжалостными челюстями мышц и сухожилий -парализовало его.

Это было ужасно... и вместе с тем прекрасно.

Мальчик застыл, уставившись на Гадес, пытающуюся оторвать голову Майки от туловища. Он старался не обращать внимания на хриплый свист, вырывающийся из изуродованного горла Майки, когда тот пытался втягивать воздух в легкие, а Вельзевул рвал его на куски.

Джоуи хлопнул в ладоши и крикнул на собак.

- Фу! Фу, Гадес! Фу, Вельзевул!

Когда Гадес разжала челюсть и выпустила горло Майки, голова у того была повернута под неестественным углом. Очевидно, из-за сломанной шеи. Замершие зрачки были расширены, грудь больше не вздымалась.

Джоуи опустил глаза на погибшего друга и заплакал. Он не хотел убивать его. Горе нахлынуло на него летней грозой. Стремительность и интенсивность, с которыми оно пришло, принесли ему облегчение.

Джоуи много знал о серийных убийцах. Читал про них, едва не погиб от рук одного из них. Он испытывал иррациональный страх, что становится таким же, как тот извращенец, который похитил его и мучил у себя в подвале. Но он знал наверняка, что серийные убийцы не испытывают угрызений совести по поводу своих жертв. Пока он способен плакать, он может быть уверен в своей нормальности. Даже если льет слезы больше по двух огромным ротвейлерам, чем по мертвому другу. Он знал, что их усыпят, если полиция найдет тело Майки и выяснит, что случилось.

Два дня спустя собаки были уничтожены, но до этого Джоуи успел снова сходить с ними в парк, чтобы посмотреть, как они будут кормиться останками Майки.

Когда они прибыли на место бойни, разорванный труп все еще лежал там, где Джоуи оставил его. Только теперь вместо крови он источал другую жидкость, и мириады насекомых уже начали поедать его.

Джоуи внезапно почувствовал возбуждение, наблюдая, как две собаки откусывают от тела мальчишки огромные куски мяса и пожирают их.

Впервые в жизни он мастурбировал, пока Гадес поедала гениталии Майки, и пролил девственное семя на пропитанную кровью землю.

Джо сидел в художественном классе, уставившись на обнаженную модель, без энтузиазма позировавшую на деревянном стуле. Ее груди были намного меньше тех, которые предпочитал Джо.

Мясо на бедрах и заднице почти отсутствовало. Строение у нее было не как у взрослой женщины. а скорее, как у девочки препубертатного возраста. Вовсе не тот тип женщины, который обычно будит зверя. Но что-то в ней привлекало его. Ее огромные, уязвимые, похожие на оленьи глаза, пухлые губы, либо выгнутые в соблазнительной ухмылке, либо вытянутые, словно в воздушном поцелуе.