Иван Бунин - Клуб благотворительных скелетов [Фантастика Серебряного века. Том X]

Рыбак, вошедши с ними, первые минуты ничего не мог разобрать, отученный своею бедностью и возрастом от посещения подобных мест. Шум, крики, стук глиняных кружек, пенье и звуки барабана раздирали удушливый густой воздух. Певицы сидели у занавески, утирая руками пот и потекшие румяна. На столе между сосудами с вином танцевала голая нубийская девочка лет десяти, приближая голову к пяткам в ловком извиве. Ученая собака возбуждала громкий восторг, угадывая посредством грубо вырезанных из дерева цифр количество денег в кошельках посетителей. Панкратий сидел у выхода со своим спутником, еще более нахлобучив каракаллу [3] … каракаллу — Каракалла — длинный галльский или германский плащ с капюшоном; за любовь к этому одеянию «Каракаллой» был прозван римский император Цезарь Марк Аврелий Север Антонин Август (188–217). себе на брови, отчего глаза его казались другими и блестящими. Он остановил проходившего старика, сказав: «Послушай, это ты приносил мне известие о смерти несчастной Филлиды? Я искал тебя, я — Панкратий-ритор, но тише… Приходи ко мне завтра после полудня; я имею сказать тебе нечто: умершая меня тревожит». Он говорил полушепотом, был бледен, и глаза от капюшона казались другими и блестящими.

Филлида сидела на пороге дома, читая свитки, только что привезенные Нектанебом, где почерком переписчика было написано: «Элегии Филлиды, несчастной дочери Палемона». Она сидела наклонившись, не слыша, как проходили рабы с полными ушатами парного молока, как садовник подрезал цветы, как собачка лаяла, гоняясь за прыгающими лягушками, и вдалеке пели жнецы заунывную песню. Строки вились перед нею и воспоминание прошлых тревог туманило вновь ее беспечные глаза.

И еще было написано:

И еще было написано:

И еще было написано:

И еще было написано много, так что до вечера прочитала девушка, вздыхая и плача над своими собственными словами.

Теперь Панкратий не играл с мальчиком в мяч, не читал, не обедал, а ходил по небольшому внутреннему саду вдоль грядки левкоев, имея вид озабоченного тревогами человека. Тотчас после приветствия он начал: «Умершая девушка тревожит меня; я ее вижу во сне и она меня манит куда-то, улыбаясь бледным лицом».

Старик, зная Филлиду в живых, заметил:

— Есть обманчивые сны, господин, пусть они не тревожат тебя.