Кевин Хирн - Побежденный. Hammered

– Лейф, где находятся валькирии относительно Тора? – крикнул я.

– Восемь часов, слегка позади него, – ответил он. – Они выстроились буквой V.

– Вяйнямёйнен, включай свой усилитель голоса! – заорал я.

Усилитель голоса – это технический термин. Я не мог сделать так, чтобы Тор меня услышал со столь большого расстояния, однако Вяйнямёйнену эта задача была вполне по силам – если бы он захотел, он мог достать свой кантеле и начать заигрывать с девчонкой Харадзюку из Токио, нашептывая ей разные пикантные словечки. И хотя я находился примерно в тридцати ярдах и чуть правее, ему ничего не стоило сделать так, чтобы у всех возникло впечатление, будто говорю я и никто другой. Тор никогда не слышал моего голоса и не сумеет понять, что его дурят. Мы с Лейфом научили финна, что именно он должен сказать на древнескандинавском языке, чтобы привести Тора в ярость, и Вяйнямёйнен выполнил задание безупречно, а его голос прогремел над долиной Идаволл:

«Тор, Любитель трахать коз, Осквернитель всех животных, больших и маленьких, выходи, чтобы встретиться лицом к лицу со своей судьбой! Ёрмунганд – червь по сравнению со мной! Я убил Слейпнира и лягнул Одина в задницу! Норны умерли от моей руки, и теперь я буду решать твою судьбу!»

Ого! Получилось! Мой амулет стал привычно холодным, когда валькирии снова попытались выбрать меня на смерть. Забавно, как подобные вещи побеждают моральную неуверенность. Невзирая на не слишком разумное решение сюда отправиться, в данный момент ситуация вошла в стадию: убей или убьют тебя. Разряд молнии ударил с неба прямо в мое тело, но благодаря фульгуриту, который дал мне Перун, я почувствовал только легкую щекотку. Я повесил камень на свое ожерелье с оберегами, и сейчас он прятался у меня под волосами сзади на шее. Я засмеялся и тут же раздался громкий хохот Вяйнямёйнена. Мы хотели быть уверены, что Тор понял – его молнии совершенно неэффективны. В меня тут же ударило целых семь штук, таких же безвредных, как первая. Мы предвидели подобную реакцию Тора, и Вяйнямёйнен, задыхаясь от смеха, произнес соответствующие случаю слова:

– Прекрати, Тор, мне ужасно щекотно!

Эти слова были рассчитаны на то, что Тор швырнет в меня свой молот. Мы с Лейфом по собственному опыту знали, как работает мужская психология: если одно оружие бесполезно, сделай что-нибудь другое и попытайся всунуть его в такое маленькое отверстие, чтобы твоему врагу это совсем не понравилось.

Тучи у меня над головой взорвались от ярости Тора, и я едва различил голос Лейфа, крикнувшего у меня за спиной:

– Приготовься, Аттикус! Он уже совсем близко! – Я заметил бледное пятно на фоне туч, видимо, это как раз и был Тор в своей колеснице, но Лейф уже видел его в высоком разрешении. – Давай! – крикнул Лейф, сообщая мне, что Тор швырнул свой молот, и требуется заклинание, уводящее оружие в сторону.

Это был сигнал для меня. Я бросил Фрагарах в снег и прыгнул за ним, активировав оберег, который помогал мне обрести форму морской выдры. Направляющее заклинание Мьёльнира рассеялось, и теперь на молот действовали простые законы физики. Пара скачков в облике симпатичной выдры привели меня к моему мечу, и я снова превратился в человека.

– Давай, Лейф! – крикнул я, вынимая Фрагарах из снега.

Вампир уже вышел из скрывающего заклинания финна и находился в нескольких шагах от меня, когда я закончил предложение. Он сжимал в правой руке Мораллтах, на лице застыла дикая усмешка, во рту появились клыки.

– Время молота, – сказал я и поморщился. – Извини.

– За что?

Мьёльнир вонзился в снег перед нами, прежде чем я смог рассказать Лейфу про короткую популярность Эм. Си. Молота [35] Стэнли Кёрк Бёрел, известный как MC Hammer ( от англ . hammer – «молот») – американский рэпер, позже – проповедник и телеведущий. .

На Мьёльнир наложено заклинание, которого нет у копья Одина – он всегда возвращается в руки того, кто его бросил. И мы на это рассчитывали.

– Хватайся! – сказал Лейф, я тут же упал в снег и обхватил левой рукой его правую ногу.

Лейф вытянул перед собой левую руку и схватил рукоять Мьёльнира, который после контакта с землей уже начал поворачиваться назад, в сторону Тора. Нас резко дернуло вверх, в небо, и мы стали быстро набирать скорость, направляясь в сторону первостепенного ублюдка, не имевшего ни малейшего представления о том, что преступление, совершенное им много веков назад, наконец возвращается к нему, приправленное тысячелетней яростью.