Игорь Бер - Запертые двери [СИ]

Джиму удалось избавиться от детских воспоминаний, так как они были слишком невероятными, чтобы быть правдой. А так как все люди в большинстве своём реалисты, они часто забывают случаи, которые им пришлось пережить, если в них случилось вспыхнуть искорке необъяснимого или может даже сверхъестественного. Джим не знал, как квалифицировать то, что ему пришлось пережить в детстве: нечто неизученное с точки зрения науки или просто яркое детское воображение, рождённое благодаря больному мозгу его отца? Джим старался об этом не думать, уж слишком дурные чувства это вызывало в его душе. А потому легче всего было обо всём забыть, а оставшуюся память архивировать, превратив её во второго самосознания, очень слабого и легко контролируемое в дневное время суток. И только по ночам этот чёрный чулан его памяти мог слегка приоткрываться и, заглядывая в него, Джим мог увидеть во мраке вечной тени маленького мальчика, каким он когда-то был, с бледным лицом и с ужасом в мокрых от слёз глазах.

Дверь в его студию открылась и в неё вошла Джоанна, с явным желанием отчитать его.

— Ты…

— Здравствуй, красотка, — перебил её Джим, пристально глядя ей в глаза. — Надеюсь, ты пришла, чтобы спросить меня, не хочу ли я, чего-нибудь жаждоутоляющее? И я тебе отвечу: Да! И ещё раз, да! Желательно без газа и со звякающими льдинками на дне. — Под конец, Джим изобразил невинную улыбку на лице.

— Ты самый настоящий гаденыш, Джим. Ты знал это?

— Знал, — легко согласился с ней Роквелл, — ведь ты не устаешь мне об этом напоминать.

— И, тем не менее, ты всегда не перестаёшь делать всё по-своему. — С трудом подавляя гнев, добавила Джоанна.

— А что я такого сделал? — с недоумением поинтересовался Джим, скрестив реки на груди и напоминая себе о том, что песня «Evanesance» перевалила через свою половину.

— «Бостон-Джой ФМ» по большому счёту мой проект, и мы с тобой с самого начало договорились, что в эфире не будет ни слова о наркотиках, сексе и всякой пошлости. Также о том, что ты не будешь использовать бранных слов в своих монологах.

— Когда это я говорил ругательства на всю страну? — возмутился Джим.

— Я сказала это к примеру. Но в остальном ты грешишь в каждый раз, а под конец за всё отвечаю я, а не ты, перед деканом.

Джим перевёл взгляд от лица Джоанны, на её чёрную кофточку, с небольшим вырезом, который, всё же, позволял разглядеть начало округлости её груди. Джоанна Престон была очень привлекательной девушкой (во всяком случае, во вкусе Джима), с нежными чертами лица, но довольно низкого роста (метр шестьдесят), а потому её гнев часто приводил Джима в умиление. Да, она ему определённо нравилась. Он её пару раз пытался пригласить на свидания, но в каждый раз получал необоснованный отказ.

— Я уже не говорю о музыки…

— А что с музыкой? — снова спросил Джим, не скрывая иронии.

— Из-за твоей болтовни, её звучит слишком мало.

— Все мои друзья, которые слушают «Бостон-Джой ФМ», никогда не жаловались на мой длинный язык.

— А мои жаловались! — настояла на своём Джоанна.

Джим откинулся на спинку кресла и приподнял недоверчиво бровь:

— Приведи пример. Хоть один.

Джоанна молча сверлила его взглядом и, потому как ей нечего было ответить ему, она ещё сильнее испытывала к нему злобу.

— Не имеет значение, — наконец ответила она. — Я! Хочу! Больше! Музыки!!

— Кстати о музыке…,- Джим развернул мобильное кресло обратно к микрофону, надел наушники и приготовился сменить финальные аккорды « Верни меня к жизни ».

Джоанна, сжав губы, испепеляющим взглядом глядела на него пару секунд, после чего вышла из студии.

— Наконец завершились эти мучительные четыре с лишним минуты, и мы снова вместе, для обсуждения важных тем, что достались нам к концу мая текущего года. Надеюсь, каждый из вас уже решил, где он проведёт своё свободное летнее время, потому как я с этим вопросом разобрался уже давным-давно…

Сьюзен Робертс, одетая в светло-синие джинсы и маячку с нижним топом, оголяющим её ровный загорелый живот, лежала на диване и смотрела фильм, ни названия, ни сюжета которого не знала, потому как думала она совсем не о фильме, а об окончание очередного учебного года. Это был её второй год учёбы в университете и без колебаний, она могла назвать его самым сложным. Чего стоили только практичные занятия. С тех пор как она предстала перед металлической поверхностью стола для вскрытий, прошло более двух недель, но и сейчас ей не давало покоя тело той девушки, которое пришлось ей препарировать.