Игорь Бер - Запертые двери [СИ]

— Это необходимо. В полной темноте мы очень уязвимы. Я не хочу, чтобы мы выпустили то, что все еще может там находиться. Скорее всего, она не станет нападать, а попытается проскользнуть мимо нас и тогда всем будет очень плохо. Особенно тебе, Сьюзен. Ведь она охотится именно за тобой. Ты только скажи где находиться твоя сумка и мы с Майком принесем ее в считанные секунды. Обещаю, что все будет намного безопаснее, чем тебе кажется.

— Не надо, Тим. Прошу тебя, — взмолилась вновь Сьюзен. — Нам надо всего лишь добежать до стоянки, а это не больше тридцати метров. А там уже будет навес.

— Сьюзен, — произнес он с грустью ее имя. — На улице ливень, а ты только в одной рубашке. Для того, чтобы вымокнуть с головы до пят хватит и пяти метров. Ближайшую остановку мы сможем сделать лишь спустя час, а то и больше. И все это время тебе предстоит носить минимум белья и к тому же мокрого.

— Но! — почти прокричала она. — Вы ведь будете тоже в мокрой одежде.

— Мы возьмем всю сумку, — вступился в разговор Майк. — Надеюсь у тебя там не одна пара сменой одежды. Вы с Мэри одного размера и роста, а потому вы сможете поделить одежду. А мы с Тимом закаленные. В детстве мы не упускали ни одной возможности побегать под дождем, так что нам теперь ни один ливень не страшен. Верно, друг?

— От А до Я. А теперь скажи нам где ты оставила сумку.

Небольшая пауза, после которой Сьюзен, сдавшись, произнесла:

— С левой стороны постели. Сама постель находиться также с левой стороны от двери.

— Отлично. Мэри?

— Я около Джима, Тим.

— Сьюзен присядь и ты рядом с Джимом и Мэри и…

— При опасности — бежать.

— Так точно. — В голосе Тима прозвучала улыбка.

„Боже, как же я тебя люблю“. Эти слова произвольно закрались в ее голову и больше не желали ее покидать. „Я всегда тебя любила, еще до нашего уединения в номере мотеля. Еще до нашей первой встречи“.

К Уолтеру она тоже испытывала чувства, не смотря на его поступок и обидные слова, но теперь она сомневалась, что это была любовь. Нечто сильное, но несравнимое с любовью.

Дверь номера 206 тихо отворилась…

То что дверь не открылась, почему-то совсем не удивило Уолтера. Он этого ожидал. Неужели кто-то и на самом деле хотел, чтобы они здесь остались, причем не на одну ночь, а навсегда?..

От этих мыслей по его спине пробежал холодок, твердящий о том, что дальнейшие подобные предположения обязательно приведут к панике.

Он напряг мышцы рук и вновь потянул дверь на себя. Та не поддалась, ни на йоту. Даже не отозвалась глухим стуком, словно перед ним была не обычная дверь отеля, а бронированная дверь банковского хранилища.

— Черт! — взревел он и ударил изо всех сил кулаком по стеклу. То, лишь загудело, но не треснуло. Уолтер отошел назад и с разбега, ударил в дверь ногой.

Преграда между ним и свободой осталась невредимой.

Уолтер прорычал сквозь зубы очередное ругательство и огляделся по сторонам в поисках чего-либо тяжелого.

Его взгляд привлек камин и он, быстрым шагом, направился к нему. В подставке были щипцы и савок, а вот кочерга отсутствовала, но Уолтер не стал заострять на этом своего внимания. Он схватил металлические щипцы и вернулся обратно к двери.

Схватив их обеими руками, он представив, что держит в руках биту, которой требовалось отбить крученый мяч. Он крайне редко промахивался по мячу, когда играл за команду восточного крыла. И когда мяч соприкасался со сжимаемой им битой, то сила удара, отправляла его далеко ввысь, а иногда и за приделы поля. Так что, разбить этой штуковиной стекло не составило бы ему труда.

Размах и поворот всем корпусом. Будь на самом деле в его руках бита и попади он по мячу, то, пожалуй, поставил в эту минуту рекорд. Не мировой, но университетский — безусловно. Но в руках его были щипцы, которые с ужасным металлическим стуком ударились об стеклянную поверхность и отскочили назад, не оставив на ней даже царапины, зато сила противодействия привело к тому, что они разбили бровь и переносицу Уолтеру.

— Твою мать! — заорал Уолтер, чувствуя гудение в голове, острую боль и что-то горячее и липкое текущее ему по носу вниз. Во рту появился ржавый привкус крови. Зубы, похоже, остались целыми, хотя два верхних резца немного пошатывались. С ненавистью он отбросил в сторону щипцы и сжал ладони, которые также болели из-за не менее сильной отдачи. Хотелось выть от досады, но Уолтеру удалось успокоиться и взять себя в руки. Злость была ни к чему, она могла только навредить. Стоило успокоиться и хорошенько все обдумать. А для этого надо было присесть.