Игорь Бер - Запертые двери [СИ]

— Только очертил твои страхи, которыми ты не хотела со мной делиться. Что ты теперь чувствуешь, Мелл, когда знаешь, что молодость покинула тебя, забрав с собой красоту, стройность и мечты? Смерть уже дышит в затылок и нет спасения от нее. Что для тебя сейчас главное?

Молния осветила комнату и Мелл с ужасом увидела свои сухие, тонкие, располосованные сосудами руки.

— Я не хочу…

— Чего ты не хочешь, Мелл? — напирал голос и к огоньку сигареты прибавились еще два, там, где должны были быть глаза.

— Я не хочу стареть…Я не хочу умирать. — И она не удержалась и заплакала в голос. — Верните мне мою молодость. Умоляю!

— Я не могу тебе ничем помочь. Вернее не хочу. — Ее громкий плач никак не повлиял на его монотонный голос. — Но, ты можешь помочь себе сама.

— Как?

— Вспомни то, о чем я тебе рассказывал.

Сначала Мелл ничего не приходило на ум, но, к счастью, она поняла, о чем он ей пытался сказать.

— Вы имеете виду историю венгерской графини?

И хотя незнакомец ей не ответил и тьма снова не позволяла разглядеть его лицо, Мелл знала, что он ей кивнул.

— Я даже дам тебе несколько привилегий. Девственность и пол не будет иметь значения. Да и ванны тебе не придется заполнять, с последующим окунанием в них. А в остальном, действуй по рецепту старых легенд.

— Я должна их убить?

— В конце концов, жизнь не будет длиться вечно, — отпарировал страшный человек. — Но, никто не утверждает, что ее нельзя продлить. А теперь иди и оставь меня наедине с великими умами человечества.

Мелл не заставила себя долго ждать и тут же вышла из номера, хотя ее ноги категорически протестовали о быстром передвижении.

Сама не зная зачем, Мелл прикрыла за собой дверь. Ей показалось это очень важным или ей просто хотелось хоть немного отстраниться от звуков симфонической музыки и от поклонника данной музыки.

В коридоре было светло и пусто. Все те, с кем она прибыла в этот город, находились в своих номерах (Тим в это время оглядывался на дверь посередине кладбища и мечтал о спасении), а потому не могли видеть Мелл и то, во что она превратилась. Сама же Мелл могла и то, что она видела, не внушала ей оптимизма — белая маячка с короткими рукавами, которая туго обтягивала ее высокую грудь, теперь весела на ней как на первокласснице, а очертания когда-то роскошных округлостей, теперь походили на два растянутых носка, заполненных песком. Подол майки, завязанный в узелок, открывал не гладкую загорелую кожу подтянутого стройного живота, а бледную в складках, обвисшую плоть. Дряблые мышцы на руках, сейчас не могли скрыть выступающих плечевых суставов. Ей на спину спадали длинные и редкие пряди седых ломких волос. Короткая юбочка не скрывала шатких узловатых ног, больше походящих на сухие ветви.

Мелл снова заплакала, не сумев справиться со страхом, обидой и жалостью к себе. Занявшая ее место старуха не могла быть ей. Это было просто кошмарный сон и только. Это все ей снилось, а потому надо было поскорее проснуться.

«Но ведь это не сон и ты это знаешь».

Всему виной был городок с ее мэром, наделенным сверхъестественными способностями, а потому ей предстоит прожить остаток жизни (очень короткой остаток) в виде безобразной немощной старухи. Страдать от склероза, маразма и артрита, есть из ложечки каши и супы, и ходить под себя. Скорее всего, ее отец пристроит ее в дом для престарелых или для душевнобольных и подберет для нее лучшую палату и оплатит личную сиделку, чтобы она ни в чем не нуждалась, как и в годы своей молодости. Только нужды сильно изменяться — вместо дорогостоящего автомобиля, ей поднесут «судно», вместо обеда в дорогом ресторане, она получит внутривенную подкормку, а вместо ночи с молодым мускулистым парнем, она будет смотреть на отстраненное лицо санитара. Возможно, Эдгар Мерцер будет навещать ее по одному разу в месяц, и все будут принимать его за сына, а не за отца. С каждым его визитом, она будет читать на его лице все меньше жалости и все больше отвращения в свой адрес. Возможно, она будет просить в письменном виде суд об эвтаназии и в каждый раз будет получать письмо с отказом. А когда она умрет своей смертью, Э. Л. Мерцер кремирует ее тело и попытается поскорее забыть ее, также как он забыл и об ее матери. Ему не привыкать…

Плачь Мелл перешел на рыдание и она упала на пол коридора, уткнувшись лицом в ковер. Ее пальцы судорожно сжимались и разжимались, в безуспешной попытки разорвать нити ворса. Ее тело тряслось, а из глаз текли слезы большими ручьями.