Энн Райс - Интервью с вампиром [litres]

«Все из-за школы, – слабым голосом сказал старик. – Я знаю, что ты ничего не забыл и не простил… Что я могу сказать в свое оправдание?» – в отчаянии простонал он.

«Скажи хоть что-нибудь, и побыстрей, – отвечал Лестат. – Ты же вот-вот помрешь. – При этих словах старик издал ужасный булькающий звук. Лестат вел себя отвратительно, и мне захотелось выкинуть его из комнаты. – Разве ты сам не знаешь, что скоро протянешь ноги? Даже дурак вроде тебя должен чувствовать подобные вещи».

«Ты никогда не простишь меня? Даже сейчас, даже после того как я умру?»

«Перестань молоть чепуху! Я не понимаю, о чем ты говоришь».

Мое терпение кончилось, а старик волновался все больше и больше. Он умолял Лестата смягчить сердце и сжалиться над ним. Я содрогался, слушая их беседу. Внезапно на пороге гостиной возник Даниэль. Едва взглянув на него, я понял, что для нас в Пон-дю-Лак все кончено. Будь я хоть чуть-чуть повнимательней, наверняка мне удалось бы заметить признаки надвигающейся опасности намного раньше. Даниэль уставился на меня стеклянными глазами, словно перед ним стояло страшное чудовище. «Отец месье Лестата тяжело болен, – сказал я, не обращая внимания на его испуганный вид, – поэтому сегодня ночью все должно быть тихо и спокойно. Рабам следует вернуться в свои хижины и не выходить до утра. Скоро приедет доктор!» Он смотрел на меня, не веря ни единому слову, и затем перевел взгляд, холодный и любопытный, на отворенную дверь спальни старика. Его лицо так сильно изменилось, что я, встав с кресла, заглянул туда. Лестат, сгорбившись, все еще сидел на постели отца, яростно водил пилочкой по ногтям и корчил отвратительные гримасы, обнажая ужасные, выступающие вперед зубы.

Вампир остановился. Его плечи тряслись от беззвучного смеха. Он смотрел на юношу, а тот смущенно опустил взгляд. Пока вампир говорил, он не отрываясь смотрел ему в рот, но видел только мягкие, тонко очерченные губы, отличающиеся от обычных человеческих неестественной белизной. Лишь мельком ему удалось разглядеть зубы ослепительно жемчужного цвета, и мысль о том, какие они на самом деле, раньше не приходила ему в голову.

– Я думаю, вы догадались, что было потом, – сказал вампир. – Мне пришлось убить Даниэля.

– Что? – спросил юноша.

– Мне пришлось убить его, – повторил вампир. – Если б я позволил ему уйти, он поднял бы на ноги всю округу. Возможно, я смог бы обойтись без кровопролития, но времени оставалось в обрез. Он повернулся и выбежал из комнаты. Я бросился следом и, тотчас настигнув его, потянулся было зубами к горлу, но в следующее мгновение вдруг осознал, что делаю то, чего не позволял себе на протяжении четырех лет, – и остановился. Передо мной стоял человек, готовый защищаться. В руке он сжимал нож. Стряхнув оцепенение, я с легкостью вырвал оружие из его пальцев и, не раздумывая, всадил нож в сердце раба. Он рухнул на колени, истекая кровью и хватаясь за рукоятку, торчащую из груди. Вид и запах крови привели меня в такое исступление, что я, громко застонав от возбуждения, склонился над умирающим Даниэлем. Я хотел утолить проснувшуюся во мне дикую жажду. Но мне не удалось добраться до раны, потому что в тот же самый миг в зеркале на серванте я увидел фигуру Лестата за моей спиной.

«Ну и зачем тебе это понадобилось? – поинтересовался он. Я повернулся к нему, я не хотел, чтобы он застал меня в минуту слабости. – Старик бредит, – продолжал он, – невозможно понять, о чем он говорит».

«Рабы все знают… выйди на улицу, посмотри, что они там делают, – запинаясь, пробормотал я. – Я позабочусь о твоем отце».

«Убей его», – сказал Лестат.

«Ты сошел с ума! – воскликнул я. – Он – твой отец!»

«Я без тебя знаю, что он мой отец! – ответил он. – Потому-то я и прошу тебя. Я не могу сам сделать это! Если б я мог, он был бы мертв уже давным-давно, черт его побери! Мы должны выбраться отсюда. Посмотри, что ты наделал. Через четверть часа появится рыдающая жена этого парня… если, конечно, она не пришлет вместо себя кого-нибудь похуже! Нам нельзя терять ни минуты».

Вампир вздохнул.

– Я понимал, что Лестат прав. Я слышал, что рабы собираются возле коттеджа Даниэля, ждут его возвращения. Он осмелился в одиночку зайти в проклятый дом и не вернулся. Охваченная паникой толпа рабов могла стать неуправляемой. Я попросил Лестата успокоить их силой и властью белого господина, но постараться не встревожить их и не испугать. Я пошел в спальню и закрыл за собой дверь. И пережил еще одно страшное потрясение: увидел отца Лестата.