Энн Райс - Интервью с вампиром [litres]

«Зачем ты так говоришь? – ответил он. – Пойми наконец: у меня нет никакой власти. Они восстанут против меня, и ничто их не остановит. Я не могу ее спасти. И не хочу подвергать тебя бессмысленному риску. Тебе нельзя возвращаться туда».

Наверное, он был прав, но я не хотел ему верить. Мне не на кого было надеяться, кроме Армана, но я ничего не боялся. Знал только одно: я должен спасти Клодию или погибнуть. Речь не шла о смелости или трусости: просто я должен был это сделать, вот и все. И я знал в глубине души: Арман не станет меня останавливать. Он пойдет со мной.

И оказался прав. Я повернулся и шагнул в коридор, и он пошел следом. Мы молча направились к лестнице, ведущей в зал. Я слышал голоса вампиров, грохот экипажей, шум театра над головой. Я взбежал вверх по лестнице. Селеста стояла в дверях зала с театральной маской в руках. Она смотрела прямо на меня, но как будто мимо, спокойно и безразлично.

Я думал, что она поднимет тревогу, бросится на меня. Но она молча отступила назад, за дверью грациозно покружилась, глядя на свои взметнувшиеся юбки; покачивая бедрами, вышла на середину зала, подняла маску, спрятала лицо за белым черепом и тихо сказала:

«Лестат! Твой друг Луи пришел и зовет тебя. Поторопись, Лестат!»

Она опустила маску, и откуда-то в ответ на ее слова прожурчал тихий смех. Я вошел в зал: там собралось все общество. Одни сидели по углам и вдоль стен, молча предаваясь своим мыслям, другие тихо переговаривались. В одном из кресел я увидел сгорбленную фигуру Лестата. Он увидел меня и отвернулся. Он что-то сжимал в руках, но в полумраке я не мог разглядеть что. Я подошел поближе. Он медленно поднял глаза, спутанные светлые волосы падали ему на лоб. Он смотрел на меня со страхом. Потом перевел взгляд на Армана. Тот неторопливо твердыми шагами двинулся вперед по залу, и вампиры расступались перед ним, ловили каждое его движение. Селеста поклонилась и приветствовала его словами:

«Здравствуйте, монсеньор».

Арман даже не взглянул на нее, остановился перед Лестатом и спросил:

«Ты доволен?»

Серые глаза Лестата смотрели на него удивленно, и я увидел, что они полны слез. Голос не повиновался ему.

«Да…» – прошептал он наконец. Он прятал что-то в черных складках плаща.

«Луи, – сказал он голосом глубоким, полным невыносимого страдания. – Пожалуйста, выслушай меня. Ты должен ко мне вернуться…»

Он осекся и опустил голову, словно ему стало стыдно.

Где-то в темноте засмеялся Сантьяго.

«Ты должен уехать из Парижа, – тихо сказал Арман Лестату. – Ты изгоняешься из общества».

Лестат закрыл глаза, боль преобразила его лицо. Мне показалось, что передо мной его двойник – живое, раненое, глубоко чувствующее существо, которого я никогда не знал.

«Пожалуйста, – тихо сказал он, глядя на меня с мольбой. – Я не могу говорить с тобой здесь! Ты не поймешь! Поезжай со мной… ненадолго… пока я снова не стану собой», – прошептал он.

«Это какое-то безумие!.. – Я сжал виски. – Где она? Где она? – Я огляделся: непроницаемые улыбки застыли на неподвижных лицах вампиров. – Лестат!» – Я повернулся к нему и потянул за рукав плаща.

И тут я увидел, что у него в руках. У меня оборвалось сердце. Это было желтое шелковое платьице Клодии. Я вырвал его у Лестата, смотрел на него невидящими глазами. Лестат поднес руку к трясущимся губам и отвернулся. Глухие рыдания вырвались из его груди, а я смотрел на платье, водил непослушными пальцами по маленьким красным пятнышкам слез, мои руки дрожали, я судорожно прижал платье к груди.

Не знаю, сколько я так стоял, может быть, вечность. Ведь время не властно надо мной и над ними тоже, они прогуливались вокруг меня в полумраке, смеялись своим бессмертным, неземным смехом. Я не желал больше их слышать, хотел зажать уши, но не мог выпустить платье и старался скомкать его и уместить в одной руке. Вдруг одна за другой загорелись свечи, неровный ряд свечей вдоль разрисованной стены, и я увидел в стене дверь, широко распахнутую прямо в дождь. Ветер сдувал пламя, свечи шипели, но не гасли. И я понял, что Клодия там, за дверью. Вдруг свечи ожили, тронулись с места – их держали вампиры. Сантьяго поклонился и жестом предложил мне пройти за дверь. Я едва взглянул на него. Мне не было никакого дела до них. Внутренний голос говорил мне: «Если ты станешь думать об этих убийцах, то сойдешь с ума. Что тебе до них? Думай только о ней. Где она? Ты должен ее найти». Их смех стал отдаляться от меня. И растворился в шуме ветра.