Александр Варго - Татуировка [сборник, litres]

– Я знала, что вы спросите об этом. Только между нами: Максима зацепила эта часть текста, он даже прочел мне ее вслух, чтобы узнать мое мнение. Я, конечно, успокоила его, ведь он сам говорил, что вся эта история просто выдумка.

– То есть в какой-то момент, несмотря на то что Максим Анатольевич понимал, что Андрей, выписанный в тексте, это не его сын, все-таки он перенес отношение главного героя на себя?

– Вот это вы загнули.

(Тихий смех.)

– Но, пожалуй, да, что-то в этом роде. Честно говоря, отношения Андрея с Максимом были так себе. Нет, конечно, он любит Андрея, очень любит, да и Андрей его тоже, но вы поймите, что мой муж совсем не умеет общаться.

Он довольно несчастный человек: мать бросила его после рождения, оставив на воспитание бабушке, при этом жила все время рядом, но не проявляла никакого интереса к сыну. Отец им тоже не интересовался. Знаете, если отношение его отца в этой ситуации я еще могу понять, хоть и совсем не оправдываю, то вот почему бывают на свете такие матери, мне неведомо. Максим никогда не был жестоким, он даже не способен руку поднять на другого, но он озлоблен. Мы прожили с ним уже тридцать лет, но порой он меня жутко раздражает.

(Тихий смех.)

– Я думаю, Максим не мог выстроить нормальных отношений с Андреем. Он просто не знал, как делиться любовью. Из-за чего все их редкие беседы заканчивались руганью. Ругался обычно Андрей, Максим просто доводил его. Зачем-то давил на больные места, унижал мимоходом. Он делал это не специально, выходило как-то само собой. Тысячу раз я говорила с ним на эту тему, но раз за разом все повторялось. Иногда он держал себя в руках, а иногда снова начинал раскручивать какую-то нелепую, но обидную тему и уже не мог остановиться. Он очень обижал Андрея, но никогда не понимал, чем именно. Ему-то казалось, что ничего плохого он не говорит. Я уж не буду подробно рассказывать всего, это довольно сложно объяснить.

– Да, я понимаю. Только один вопрос. А не мог Андрей таким образом переложить часть истории Максима Анатольевича?

– Нет, не думаю. Все-таки если Максим кого и винит в чем-то, так это мать. Вы же сами должны понимать, что для любого ребенка мама всегда на первом месте. Хотя я боюсь, что Андрей в последнее время плохо думал об отце. Не могу сказать, что у него не было на это причин, но Андрей все равно любил его. Любил по-своему. Он даже после переезда несколько раз звонил и пытался серьезно поговорить с Максимом, но из этого ничего не вышло. Максим сразу закрывался, уводил разговор в другую сторону или же просто принимался обвинять Андрея. Когда я поговорила с Андрюшей, он сказал, что больше ни словом с отцом не обмолвится, пока тот сам не станет готов для честного разговора. А Максим упертый. Знаете, вот он сейчас часто подолгу сидит с Андреем. Рассказывает ему о своем детстве, о себе. Просит прощения: я слышала, как он плачет.

(Всхлип.)

– Я даже не знаю, слышит ли Андрей его. Слышит ли он вообще хоть что-то.

– Спасибо, Софья Григорьевна.

(Всхлип.)

– Знаете, я, может, и не была идеальной матерью, допускала много ошибок… Но утешала себя тем, что пыталась вырастить Андрея счастливым человеком. Теперь я понимаю, что могла бы стараться лучше.

– Софья Григорьевна, тут нет вашей вины. От такого никто не застрахован.

– Может, и так.

(Тихий плач.)

Следующие два дня Андрей отдыхал. Пока Лиза была на работе, он читал дневник ее отца и размышлял над странным текстом, полученным после расшифровки. А по вечерам они с Лизой просто болтали или смотрели фильмы на ноутбуке. В целом вели себя так, словно ничего странного в их жизни не происходило. И хотя Андрей то и дело возвращался к мрачным мыслям, особенно в те часы, когда Лизы не было рядом, но стоило ей вернуться с работы, как от тревоги не оставалось и следа. Девушка и вправду обладала какой-то невероятной способностью дарить покой и хотя бы на время заставляла забывать о плохом.

Андрей предупредил Семена, что поживет несколько дней у подруги. Позвонил на работу и попросил еще время на отдых. Лев Дмитриевич снова как-то слишком легко согласился. При этом голос его в этот момент был слишком уж бодрым и жизнерадостным. Андрей даже заподозрил, не решил ли директор его втихаря уволить, но на него это было совсем не похоже.

Страх вновь провалиться куда-то отступил либо же притупился. И, как ни странно, за два дня не было ни единой предпосылки к провалам.