Дженнифер Макмахон - Молчание [litres]

– Бу! – иногда говорила ему Лиза в надежде на реакцию, но ничего не получала взамен.

Рилаэнс был полон призраков – по крайней мере, так говорили некоторые горожане. Люди утверждали, что видели зеленые огни и туман, который превращался в человека, ходившего по опушке леса и бормотавшего на неслыханном языке. Миссис Мэтток, которая держала кафе «У Дженни», пока ее бедро совсем не разболелось, говорила, что в лесу есть некая волшебная дверь, скрытая где-то в руинах заброшенного поселка.

– Люди не могут исчезнуть без следа, – сказала она. – Во всяком случае, не целый поселок. Вам, ребятишки, нельзя там играть.

Старый Карл Дженсен сказал, что потерял в Рилаэнсе двух собак. Они убежали в лес и больше не вернулись.

– Самое странное, что когда время от времени я прохожу там, то до сих пор слышу лай этих собак, – говорил он, когда пересказывал свою историю всем, кто хотел слушать. – Я зову их, и тогда они начинают выть, но так и не выходят. Войдя в ту дверь, никто не возвращается, как бы сильно ни хотел.

Лиза была уверена, что если бы в Рилаэнсе имелась волшебная дверь, то к этому времени они бы нашли ее. Несмотря на предупреждения, они всю жизнь играли в этом лесу. Они знали каждое дерево, каждый валун, каждый замшелый кирпич в каждой яме от погреба. Тетя Хэйзел рассказала им, что когда-то в поселке было пять домов, два амбара, кузница и даже церковь. Теперь от домов остались лишь фундаменты квадратной формы с ямами от двух до четырех футов глубиной, заросшие сорняками, усеянные листьями, обломками кирпича и цементной крошкой. Пустые, как дыры на месте вырванных зубов. Раньше лес был сочным лугом, где паслись коровы, овцы и лошади. Иногда на закате Лизе казалось, что если прищурить глаза, то можно увидеть поля и дома и даже заметить движение: лицо в окне, распахиваемая дверь.

«Призрачное место», – говорили горожане, и Лиза в принципе соглашалась с ними. Но это было хорошее призрачное место. Если там скрывалось нечто злое, она бы почувствовала это.

На юго-восточной окраине заброшенного поселка за ямой, которая, по их предположению, была фундаментом церкви, находилось крошечное кладбище с пятью надгробными камнями, настолько выветренными от непогоды, что невозможно было прочитать имена или даты. В начале лета Лиза собирала незабудки и оставляла букетики на каждой могиле.

Они держались подальше от старого колодца на северной окраине деревни – окруженного камнями, темного и глубокого. Оттуда несло серой. Они старались не тревожить остатки низкой каменной стены вокруг Рилаэнса. С годами они узнали, что если прийти с лопатой, то можно найти разные вещи: ржавые болты, пуговицы и бутылки из мутного стекла. Однажды они нашли длинную грязную кость.

– Это бедренная кость, – сказал Сэмми. – Может быть, от животного, а может, и нет.

Эви принесла кость домой и хранила ее в книжном шкафу. Она объясняла интересующимся, что это окаменелые останки пещерного человека по имени Эрб.

Лиза повела Эви и Сэма вниз по склону холма, по направлению к колокольному звону. Это было слабое звяканье, словно кто-то чокался тонкими стеклянными бокалами.

– Подожди! – сказала она и схватила Сэмми за шиворот футболки. Тот встал как вкопанный, немного задыхаясь. – Смотри! – прошептала она, толкая его вниз, так что оба опустились на колени. Эви, которая немного отстала, поравнялась с ними и присела на корточки. У нее была астма, и, когда она бегала, дыхание со свистом вырывалось у нее из груди. Иногда это до смерти пугало Лизу – было страшно видеть, как ее большая и сильная кузина хватает ртом воздух, словно бледная рыба, выдернутая из воды.

Лиза поморгала, до сих пор не вполне уверенная в том, что же она видит.

– Что это? – спросила она.

У подножия холма, в одной из старых подвальных ям, танцевали маленькие огни. Два пятнышка белого света мигали, перелетая с одной стороны ямы на другую, поднимаясь вверх и опускаясь вниз, отскакивая от деревьев и ныряя в яму.

– Светлячки? – предположил Сэмми, но это были не насекомые. Даже Сэмми с его научными наклонностями понимал это. Лиза определила по тону его голоса.

– Это не… – отдуваясь, прошептала Эви. Она положила ладонь на холодную и потную руку Лизы, немедленно покрывшуюся мурашками.

Лиза не двигалась с места и прислушивалась, но не слышала ни звука. Только астматическое дыхание Эви и слабое звяканье колокольчиков. Казалось, будто весь лес затаил дыхание.

– Пошли, – сказала Лиза, поднимая Сэмми на ноги. Она посмотрела на тяжело дышавшую Эви, которая забыла свой ингалятор. – Эви, ты остаешься здесь.