Клэр Макфолл - Проводник [litres]

– Да. – Джонас озорно улыбнулся, пухлые щеки почти скрыли глаза. – При жизни я всегда хотел машину. – Его выбор слов ошеломил Дилан, но она сохраняла бесстрастное выражение лица. – Теперь могу играть во все, во что захочу. Хотя мне кажется, она будет работать, что бы я с ней ни делал. Но мне нравится притворяться, что я вношу свой вклад. Я был так рад, когда совершил переход и увидел ее, что сначала не заметил, что вернулся в Штутгарт! – Он чуть грустно улыбнулся Дилан. – Вот что есть интересного в этом месте – возвращаешься домой.

Дом. Опять это. Дилан помрачнела и раздраженно сжала губы.

– Я не пойду домой.

– В каком смысле?

Джонас посмотрел на нее с прищуром.

– Из комнаты записей ведь можно попасть куда угодно?

– Ну да. – Джонас все еще выглядел растерянным. – Но когда ты пересекла линию в пустоши… – Он замолчал и посмотрел на нее, склонив голову. – Ты не пошла домой?

Настала очередь Дилан приходить в недоумение.

– Я так и осталась в том месте, что похоже на пустошь.

– Ты уверена? – давил он.

Дилан выгнула брови. Она была чертовски уверена.

– Абсолютно. Я стояла на том же самом месте. Только Трис… мой проводник исчез.

– Это неправильно, – сказал Джонас, на лбу появились морщины. – С кем бы я ни разговаривал про их первый момент после перехода – моя семья, друзья, – все происходило в том месте, которое они считают домом.

Дилан не знала, что сказать. Наверное, она должна переживать из-за того, что не вернулась к себе домой или к бабушке.

Но она не переживала. Наоборот, чувствовала себя спокойнее. Она должна быть с Тристаном, вот что твердил ей мозг. Как бы она ни презирала пустошь – холод, ветер, горы! – именно там ей место.

Но не здесь. Она не вписывалась, как и всегда.

– Я не должна быть здесь, – пробормотала она скорее самой себе, чем Джонасу. И отстранилась от него. Ей хотелось остаться одной. Чтобы подумать, поплакать. Она продолжила с притворной веселостью: – Ну, развлекайся со своей машиной. Еще раз спасибо.

Дилан отошла прежде, чем произнесла последние слова, и пошла искать цветочные горшки и табличку с цифрой девять.

– Эй! Подожди!

Раздраженно прошипев сквозь стиснутые зубы, Дилан остановилась и настороженно развернулась.

Джонас оттолкнулся от машины и сократил расстояние между ними. Беспокойство состарило его лицо, отчего он выглядел почти как взрослый.

– Ты же не будешь пробовать? – произнес он так тихо, что Дилан еле расслышала.

– Пробовать что?

Он перед ответом посмотрел направо и налево. Дилан заинтригованно вскинула брови.

– Вернуться, – проговорил он одними губами.

– Что? – грубо спросила Дилан и быстро подошла к нему. – В каком смысле, вернуться?

Вернуться куда? В пустошь? Он имел в виду, что есть способ?

Джонас цыкнул на нее, сделал предупредительный жест руками и осмотрелся. Дилан проигнорировала его панику, но понизила голос, чтобы повторить свой вопрос.

– Что ты подразумевал под «пробовать вернуться»? Я думала, вернуться невозможно?

– Невозможно, – ответил Джонас, но выглядел как-то подозрительно.

– Но… – подсказала Дилан.

– Но ничего. – Джонас попытался отступить, но Дилан ему не позволила, следуя за ним по пятам.

– Кто-то пробовал? – догадалась она. Озарение снизошло с быстротой молнии. – Вычеркнутые имена!

Она ошибалась? Это не те души, что потерялись по пути сюда, а те, что пытались выбраться? Возможно.

– Ты не можешь вернуться, – повторил Джонас слова Келуса, словно этот ответ в нем укоренился, но не смог скрыть многозначительного выражения лица.

– Как они это сделали? – спросила она, снова двигаясь вперед.

Немец молчал.

– Как они это сделали, Джонас?

Он сжал зубы, размышляя.

– Я не знаю.

Дилан проницательно посмотрела на него, внезапная надежда стерла всю ее стеснительность.

– Ты врешь.

– Не вру, Дилан. Я не знаю, как это делается. Но знаю, что это – самоубийство.

Дилан горько рассмеялась.

– Я уже мертва.

Он пристально посмотрел на нее.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Она задумалась. Мертва. По-настоящему мертва. Исчезла. Это страшно; ее сердце заколотилось в груди. Но потом… Какой смысл оставаться здесь? Да, в итоге Джоан, ее папа, Кэти тоже совершат переход. Она могла вернуть свою прежнюю жизнь или ее странную версию. И могла быть такой же одинокой, такой же несоответствующей, как и прежде, до пустоши.

Зачем же ждать этого целую жизнь? Если бы она знала, что Тристан придет к ней, то, возможно, и задержалась бы. Но этому не бывать. Он никогда не придет. Эта мысль вызвала такую тоску, что она закрыла глаза. Тристан. Она до сих пор помнила, как обжигали его губы, как обнимали руки. Какая ирония, что в этот момент она ощущала себя как никогда живой.