Клэр Макфолл - Проводник [litres]

После великолепного заката оранжевых, красных и бордовых цветов небо потемнело. С темнотой вой снаружи усилился. Дилан разожгла огонь – в этот раз спичками, которые нашла на каминной полке. Процесс занял больше времени, чем вчера, но ей наконец удалось выманить пламя. Большие дрова занялись, и огонь затрещал, окутывая ее теплом и успокаивающим светом. Она оставила свой пост у окна. Темнота напугала ее, и она уже не могла различить, кто там находится снаружи. Вместо этого она легла на кровать и смотрела на огонь, пока глаза не закрылись.

Несколько часов спустя, когда Дилан проснулась, на улице было все еще темно. Она посмотрела на потолок и подумала о том, что, проснувшись, могла бы оказаться где угодно. Дома, в своей тесной комнате в окружении плакатов и плюшевых медведей, или в неведомой ей комнате в Абердине, готовилась к еще одному дню общения с папой. Но она была здесь. Она оказалась в доме безопасности. И была мертва.

Ребра стянуло стальной лентой. Она не могла дышать.

В комнате было тепло. Огонь все еще горел в камине, отбрасывая на стены тени, но не это лишило ее сна. Повернувшись на бок, чтобы наблюдать за огнем, она увидела истинную причину пробуждения. На фоне огня неподвижно стояла фигура. Ее наводнил страх, и она застыла, но, когда глаза привыкли к темноте, очертания начали принимать знакомую форму. Форму, которую Дилан боялась больше никогда не увидеть.

– Тристан! – ахнула Дилан. Спрыгнула с кровати и чуть не упала, спеша пересечь комнату. Он стоял, и она, подбежав к нему, с облегчением обняла его. Из груди вырвались тихие рыдания. Она положила голову на его плечо, чувствуя, как радость вытесняет все страхи.

Тристан с мгновение стоял неподвижно, а потом крепко обнял ее, и пока она продолжала плакать, поглаживал по спине.

Наконец Дилан почувствовала, что эмоции начали затихать, и тут же неловко отодвинулась. Ее опыт объятий с парнями был совсем небольшим, если вообще был, и щеки, как всегда, запылали, но она заставила себя посмотреть ему в глаза.

– Привет, – прошептала она.

Тристан стоял спиной к огню, лицо скрывалось в тени.

– Привет, – в его голосе слышалась улыбка.

– Я думала… я думала, ты погиб. – Голос Дилан надломился, но она отчаянно хотела все знать. – Что произошло, Тристан? Ты ведь был рядом…

Воцарилась тишина. Дилан рассматривала его в темноте, но по-прежнему не видела лица.

– Извини, – прошептал он. Взял ее за руку, подвел к кровати и сел рядом с ней.

Дилан ахнула, наконец разглядев его.

– О господи, Тристан, что с тобой произошло?

Тристана едва можно было узнать. Один глаз заплыл, другой налился кровью. Челюсть опухла, по щеке тянулся глубокий порез. Он попытался улыбнуться, но попытка явно сопровождалась болью. В глазах также плескалась боль.

Дилан подняла руку, чтобы погладить его но щеке, но замешкалась.

– Не важно, – ответил он. – Ничего страшного.

Дилан покачала головой. Как это ничего страшного? Лицо Тристана было искалечено. Из-за нее?

– Тристан…

– Тс… – успокоил он ее. – Я же сказал, ничего страшного. Ты все еще продолжаешь спать, – прокомментировал он, явно пытаясь сменить тему.

Она кивнула.

– Просто чтобы убить время.

– Думаю, тебе надо еще немного отдохнуть. – Она вскинула брови, а он продолжил: – Завтра нас ждет долгий путь, так что тебе стоит прилечь.

Дилан уставилась на него с мольбой в глазах. Она понимала – он пытается избежать вопросов о себе, но, может, он вообще не хочет с ней разговаривать? Она почувствовала себя отвергнутой. Как дура бросилась ему на шею, радуясь возвращению… Теперь это казалось глупым. С болью в глазах она скрестила руки на груди.

Словно почувствовав ее эмоции, он коснулся ее плеча:

– Отдохни, Дилан. Я буду с тобой.

– Я… – произнесла она неуверенно.

Его голос в темноте звучал как шепот.

– Ложись со мной, – попросил он. – Пожалуйста.

Он лег и подтянул ее к себе. Она устроилась рядом с ним, чувствуя себя неловко, но в безопасности. Казалось, он не хотел разговаривать, но явно был рад ее близости. Дилан улыбнулась и впервые за два дня позволила себе расслабиться.

Утром раны Тристана выглядели еще хуже. Вместо левого глаза – размытое пятно синего и черного, на челюсти – все оттенки фиолетового, коричневого и желтого. Царапина на щеке начала затягиваться, но засохшая кровь резко выделялась на фоне белой кожи. Еще несколько длинных безобразных царапин тянулись по его рукам.