Кассандра Клэр - Город небесного огня [litres]

– Себастьян… – выдавил Джейс сквозь стиснутые зубы, и Клэри упала возле него на колени. Безмолвный брат напротив нее наконец справился с застежками, и глазам девушки открылась глубокая рана в плече. – В своем репертуаре…

Рана сочилась огнем.

Не кровью, но пламенем, чьи языки были подернуты золотом, точь-в-точь как ангельский ихор [7] В классической мифологии словом ихор именуется кровь богов и других бессмертных существ. Это золотистая, смертельно ядовитая для людей жидкость, совмещающая в себе качества нектара и амброзии. См. у Гомера: «…заструилась бессмертная кровь Афродиты, влага, какая струится у жителей неба счастливых: ибо ни брашн не ядят, ни от гроздий вина не вкушают; тем и бескровны они, и бессмертными их нарицают» («Илиада», Песнь пятая, 339–342; в переводе Н. И. Гнедича). В медицине же ихор означает сукровицу или злокачественный гной, а в книгах, написанных в стиле фэнтези, ихор – это также черная кровь демонов. . Клэри всхлипнула, подняла умоляющие глаза на Безмолвного и узнала в нем брата Захарию, когда тот, извлекая стилус из-под рясы, на миг откинул капюшон, открыв бледное, изможденное лицо, все состоящее из углов и ломаных линий. Но что интересно: вместо того чтобы применить стилус к Джейсу, он приложил его кончик к собственной ладони, выписывая на ней какую-то руну. Весь процесс нанесения рисунка занял едва ли пару секунд, однако Клэри даже на расстоянии ощутила исходящую от руны силу. Девушка невольно передернула плечами.

«Не шевелись. Сейчас боль отступит», – донесся со всех сторон мыслешепот брата, и на зияющую огненную рану в плече легла монашеская рука.

Джейс вскрикнул, выгибаясь всем телом, подобно охотничьему луку, а пламя, доселе сочившееся тяжелыми, густыми каплями, вдруг взметнулось столбом, как если бы в угли костра плеснули керосином, опаляя руку Захарии. Рукав пергаментной рясы зашелся огнем, монах резко отстранился, но слишком поздно. По его руке резво побежала огненная волна, охватывая торс и голову. В пылающей глубине девушка различила какой-то узор – надо думать, это и была руна: два крыла, соединенных воедино перекладиной. Однажды Клэри уже видела нечто подобное на крыше одного из зданий Манхэттена – самая первая в ее жизни руна не из «Серой книги». Мигнув яркой вспышкой, узор исчез, да так быстро, что девушка даже засомневалась: уж не показалось ли? Эта руна уже проявлялась в минуты паники и великих потрясений, но что могла означать сейчас? Доступна какая-то помощь, но кому? Джейсу? Или же Захарии?

Безмолвный брат навзничь рухнул в снег; от его тела исходило шипение и поднимался пар, словно от обугленного в лесном пожаре дерева.

Такое зрелище подействовало даже на Железных сестер. Их строй колыхнулся, раздались невнятный гул и ропот. Того, что случилось с братом Захарией, не ожидал никто. Что-то пошло совсем, совсем не так…

Железные сестры шагнули к своему павшему собрату, закрывая его от взора девушки, но та и не смотрела в его сторону – она уже тянулась к Джейсу. А он, сомкнув веки и запрокинув голову, корчился в судорогах. Клэри беспомощно заозиралась по сторонам. Между силуэтами Железных сестер виднелось тело брата Захария, который тоже содрогался в корчах; по его телу до сих пор бегали потрескивающие язычки. Из глотки брата вырвался стон – вполне человеческий и мучительный, а не безмолвный, телепатический шепот. Им уже занималась сестра Клеофа, гасившая тлевшую рясу, и Клэри услышала нарастающий речитатив женских голосов: «Брат Захария, брат Захария…»

Но ранен был не только он. Кое-кто из нефилимов обступал Джейса, однако многие были заняты другими пострадавшими, стремительно чертили исцеляющие руны, копались в кожаных подсумках в поисках бинтов.

– Клэри, – шепотом позвал Джейс. Он силился приподняться на локтях, но те отказывались удерживать торс. – Брат Захария… Что случилось?.. Что я с ним сделал?..

– Нет-нет, Джейс, ничего ты ему не сделал, лежи спокойно.

Клэри убрала свой меч в ножны и онемевшими пальцами зашарила вдоль поясного ремня юноши, нащупывая его стилус. Протянула было руку, чтобы прижать кончик инструмента к плечу Джейса, но тот отдернулся в сторону.

– Нет! – задохнувшись от боли, выдавил он. В его до предела распахнутых глазах горело золото. – Не прикасайся!.. Ты тоже пострадаешь…

– Чушь!

И девушка решительно навалилась сверху, впечатывая Джейса в снег, не обращая внимания на то, что успела вымазаться кровью, которая пропитала его одежду. Тело раненого оказалось горячим, как у больного лихорадкой.